Абернети оглянулся на дом. Миссис Аллен глядела на них из окна, с довольным видом потягивая чай. Должно быть, думала о вознаграждении, которое получит вечером. Элизабет видно не было. За домом, там, где дорога приближалась ко двору, сквозь листву светило солнце.

Абернети вернулся к советнику и остановился прямо перед ним, пристально глядя в морщинистое лицо старца.

— Я правда не думаю, что могу на это пойти, — спокойно произнес он.

Волшебник кивнул, морщинок на его лице стало еще больше.

— Не могу тебя за это винить. Абернети вытянул руки, посмотрел на них и покачал головой.

— Ты помнишь, каким образом превратил меня в лохматого пса? — Советник, не поднимая головы, кивнул. — А ведь прошло столько лет. Разве не здорово? — Абернети оглядел себя. Он совсем недавно снова стал человеком, но как-то враз освоился со своим обликом. — Я себе таким нравлюсь, — прошептал писец.

В дверях появилась Элизабет.

— Завтрак готов! — крикнула она. Друзья не шелохнулись. Затем советник помахал девушке рукой.

— Сейчас будем! — крикнул он в ответ и посмотрел на Абернети. — Мне действительно очень жаль. Писец мрачно усмехнулся:

— Конечно, тебе жаль.

— Я бы отдал все на свете, лишь бы избежать необходимости говорить тебе это. Все на свете, чтобы вопрос решался по-другому. — Тьюс закусил губу.

— А если все совсем не так, как ты говоришь, — размышлял вслух Абернети, — то я все равно останусь здесь, только уже не в человеческом облике, а в собачьем. — Советник Тьюс кивнул, на сей раз глядя в глаза писца. — Но все так. Ты в этом совершенно уверен. Настолько уверен, насколько можно, верно?

Чародей снова молча кивнул.

— И я должен принять решение прямо сейчас, так? — нехотя проговорил Абернети. — Если мы хотим принести пользу Его Величеству и Мистае, то должны вернуться как можно быстрее. На раздумья времени нет.

— Да, боюсь, что нет.

— Тогда почему ты со мной не споришь?

— Спорить с тобой?!

— Спорь, убеждай меня! Выбери вариант и спорь. Убеждай и в том, и в другом, если хочешь, только дай мне любой повод поспорить. Чтобы я слышал еще чей-то голос, кроме своего собственного!

— Я же тебе уже объяснил…

— Кончай объяснять! — рявкнул смертельно побелевший Абернети. — Перестань быть рациональным! Быть пассивным! Прекрати просто сидеть и ждать, пока я сам приму решение!

— Но ведь это ты должен решать, Абернети. Не я. Ты. И ты это знаешь.

— Ничего я не знаю! Вообще ничего не знаю! Мне осточертело не понимать того, что происходит с моей жизнью! Все, что я хочу, это иметь возможность вернуться к прежнему, но мне не дают такой возможности! От меня опять требуют устроить представление, как тогда, когда мы появились на этом как-его-там фестивале, только на сей раз аудитория у нас невидимая! С какой стати я должен на это соглашаться? Уж лучше просто сесть и ничего не делать вообще!

— Ничего не делать — это все равно что делать что-то! — Советник начал потихоньку горячиться. — Это все равно выбор!

Абернети сердито стиснул пальцы:

— Значит, с чего начали, тем и заканчиваем, верно? Все равно нужно делать какой-то выбор, хотя на самом деле никакого выбора нет?

— Ты несешь околесицу!

— Я всего лишь пытаюсь найти смысл! Советник Тьюс вздохнул:

— Почему бы нам не позавтракать, может, потом…

— А, да забудь ты об этом! Я возвращаюсь!

— .