Но что, если все-таки станут? Эти сомнения испортили ей все утро. И только ближе к ланчу, найдя решение, которое ее обезопасит, она позвала Франческу и приказала ей на своем медленном и возвышенном итальянском закрыть ставни на застекленных дверях, а затем, зайдя внутрь – комната стала еще темнее, но зато, как миссис Фишер заявила чрезмерно говорливой Франческе, намного прохладнее, к тому же в стенах прорезаны многочисленные бойницы, через которые должно проникать достаточно света, а если не проникает, что ж, ничего не поделаешь – распорядилась, чтобы Франческа поставила перед дверью шкафчик с безделушками.

Это перекроет выход.

Затем вызвала Доменико и приказала ему передвинуть один из засаженных цветами саркофагов также вплотную к двери, но снаружи.

Это перекроет вход.

– Но тогда никто, – с недоумением сказал Доменико, – не сможет пользоваться этой дверью.

– Никто и не собирается, – твердо ответила миссис Фишер.

А затем удалилась в свою гостиную, откуда с умиротворением и удовольствием обозрела укрепления, отныне принадлежавшие только ей.

Пребывание здесь, размышляла она благодушно, обходится куда дешевле, чем гостиница, и если ей удастся отвадить от себя остальных, оно станет тем более приятным. Она платит за свои комнаты – весьма симпатичные, теперь, когда она все в них организовала, – три фунта в неделю, что составляет около восьми шиллингов в день, плюс крепостная стена, смотровая башня и так далее. Где еще за границей она смогла бы жить на восемь шиллингов в сутки и принимать ванну столько раз в день, сколько вздумается? Конечно, она еще не знала, во сколько обойдется еда, но она будет настаивать на разумном питании, разумном и притом качественном. Оба эти требования вполне совместимы, если поставщик постарается. Оплата услуг, как она уже выяснила, была ничтожной, учитывая их качество и количество, так что единственное, что ее беспокоило – еда. Если она заметит какие-то излишества, она предложит, чтобы каждая из них еженедельно вносила определенную сумму леди Каролине, которая будет вести счета, и все, что не потрачено, будет возвращаться владелицам, а если затраты будут превышать внесенные суммы, то разницу пусть покрывает тот, кто предоставляет питание.

Миссис Фишер была вполне состоятельной и не отказывала себе в комфорте, соответствующем возрасту и положению, но не любила чрезмерных трат. Если уж откровенно, то она была настолько состоятельной, что могла бы позволить себе проживать в более шикарной части Лондона и разъезжать в роллс-ройсе. Но ее это совершенно не прельщало. Чтобы жить в шикарном доме в шикарном квартале и разъезжать в роллс-ройсе, требовалась энергичность, несовместимая с истинным комфортом. Такая собственность требовала забот, всевозможных тревог, увенчивающихся счетами. В отрезвляющей мрачности Принс-оф-Уэйлс-террас она могла наслаждаться недорогим, но истинным комфортом, не тревожимая ни вороватыми слугами, ни сборщиками благотворительных взносов, а в конце улицы была стоянка такси. Ежегодные затраты были невелики. Дом она унаследовала, а о его обстановке позаботилась сама смерть. Под ногами в столовой лежал турецкий ковер, принадлежавший отцу, за временем она следила по роскошным каминным часам из черного мрамора, которые помнила с детства, стены были покрыты фотографиями ее знаменитых покойных друзей, подаренных либо ей, либо отцу, с дарственными надписями, перечеркивавшими нижние части представленных на них персон, окна были декорированы все теми же темно-бордовыми шторами, что и всю ее жизнь, а на подоконниках стояли все те же аквариумы, которым она была обязана первым знаниям о подводной жизни, и в них все так же неспешно плавали золотые рыбки ее юности.