— Сядь, — приказал Дэрин.

Взгляд Гэйлона беспокойно забегал, но он подчинился.

— Поговори со мной, — попросил он настойчиво. — Как ты нашел деревню?

— Деревне было не до меня — все были очень заняты.

— Ага, — с удовлетворением молвил Гэйлон.

Дэрин уселся рядом с ним.

— Они сказали, что это ты пригнал рыбу в их сети.

— Мне кажется, я смог это сделать, — Гэйлон слегка улыбнулся. — Помнится, я подумал: «Вот мои подданные, и они умирают от голода». Это показалось мне несправедливым. Должно быть, мой Камень откликнулся, когда я думал о рыбе, которая приходит в бухту. Я не могу сказать наверняка. Если это и была магия, то самая незаметная.

— Незаметная магия — самая сильная, — одобрительно сказал Дэрин.

— Лиам и Майш очень хорошие люди. Может быть, они и живут в невежестве и в бедности, но у них в душе мир, покой, которому я завидую. Помнишь, мы дали Лиаму две маленькие серебряные монетки и пообещали вернуться. И вот на протяжении долгих лет, даже когда они голодали, никто из них не задумался о том, чтобы зарезать и съесть наших лошадей.

— Ты сделал для них добро, — откликнулся Дэрин, подбрасывая в огонь несколько палок из небольшой кучки, которая лежала рядом. — А это у тебя что такое?

Герцог взял принца за подбородок и повернул к свету.

Гэйлон вырвался.

— Мне некогда было ее сбрить.

— Я вовсе не хотел сказать, что тебе необходимо это сделать. У тебя будет рыжая борода, какая была у твоего отца.

Юноша слегка вздрогнул, и его взгляд скользнул куда-то вбок. Левая рука потянулась к огню, но Дэрин успел перехватить его за запястье.

— Нет!

— Ты не понимаешь. Я не могу спать!

— Выслушай меня. Сезран рассказал мне о заклятье, которое действует сейчас против тебя. Но тебе необходимо отдохнуть. Я буду рядом и стану стеречь твой сон. Если будет нужно, я разбужу тебя, но ты должен помнить, что это всего-навсего сон.

— О нет, в этих снах не только сон! — он рассмеялся, и в его смехе послышались истерические нотки.

— Объясни, — потребовал Дэрин.

— Как? — юноша снова вздрогнул. Боль, отразившаяся на его лице, была настолько сильной, что не могла быть вызвана только ожогом. — Когда я сражался в Тени с Люсьеном, я воображал, что мне наконец удалось победить мои ночные кошмары, но теперь-то я понял, что такое настоящие кошмары?

— Гэйлон крепко обхватил колени. — О боги! Я-то думал, что повидал немало зла в жизни, но я не знал, что может быть такое!

В следующий миг Гэйлон испытующе посмотрел на Дэрина.

— Я расскажу тебе один сон, по сравнению с остальными он — сущая пустяковина? — он смущенно опустил глаза. — Так вот. Снится мне сон, как будто мы с отцом гуляем в садах Каслкипа. Я там — такой же как сейчас, взрослый. Мы о чем-то беседуем. Я вижу небо, чувствую запах цветов, я слышу его голос и чувствую себя счастливым. Потом мы стоим у фонтана, отец обнимает меня, и вдруг в руке отца появляется нож. Я замечаю его слишком поздно. Он перерезает мне горло одним ударом? — Дэрин заметил, что рука юноши непроизвольно дернулась к шее. — Острая боль, горячая кровь — все как взаправду. Отец стоит надо мной и бранится. Он проклинает мою мать за то, что она дала мне жизнь, проклинает меня, тебя?

— А потом?

— Потом я умираю и начинается новый сон.

Гэйлон сказал последнюю фразу ровным, бесстрастным голосом, но его отчаяние и ужас были очевидны.