— Девушка напугана, — вмешался Антонио. — Мальвина прежде не видела турниров и, разумеется, потрясена. Ваше преосвященство ведь тоже поразило кровопролитие, запрещенное церковью. И только по этой причине вы не остановили нашу схватку. Я прав?

В словах Карриоццо прозвучал откровенный вызов, но епископ не принял его и промолчал.

— Как видите, ничего страшного не произошло, — закончил свою речь Антонио. — Мне кажется, что сеньорите де Бельфлер не стоит посещать турниры.

— Я прослежу за этим, — кивнул головой Людовико.

— Пусть будет так, — согласился священник. — Полагаю, на сегодня турнир окончен.

Продолжая прижиматься к груди Антонио, девушка с болью в сердце смотрела на разбитое лицо и окровавленную фигуру отца. Сейчас он выглядел не разъяренным бойцом, а усталым, изможденным старым воином. Антонио выглядел не менее плачевно: рукав рубашки промок от крови, вся одежда была испачкана.

— Оставь мою дочь, Карриоццо, — сухо потребовал Людовико.

— Дорогой… — Монна осторожно тронула плечо супруга. — Оставь их. Антонио спас твою дочь от османцев, так неужели обидит ее на родной земле? Пусть он позаботится о Мальвине и проводит ее в замок, А я помогу тебе… — женщина запнулась и тут же исправилась: — Ты поможешь мне. Я так переволновалась, что едва стою на ногах. Помоги мне добраться в мою спальню. Вот так, обними меня за плечи.

— Хорошо… — проворчал Бельфлер. — Имей в виду, Карриоццо, сейчас ты в очередной раз подвергаешь честь моей дочери опасности. Не забывай, что расплата обязательно наступит. Лучше отпусти мою дочь. Слуги помогут ей и без тебя добраться в замок.

Выслушав его речь, Антонио криво усмехнулся. Его рука еще крепче сжала талию девушки, и, не говоря ни слова, он потянул Лали в сторону поджидавших их носилок.

60

— Как ты? — поинтересовался Людовико, войдя в комнату, где в полном молчании сидели его дочь и Карриоццо.

По распоряжению Доминики слуги графа успели (хотя и с большой неохотой) позаботиться о рыцаре, оскорбившем их господина. Антонио умыли, перевязали раны и даже облачили в чистую одежду. Карриоццо понимал, что должен немедленно оставить дворец и отправиться в палатку, где его ожидали Филиппе и слуги, но присутствие Лали мешало ему так поступить. Именно поэтому он продолжал сидеть возле окна, ведя молчаливый разговор с дочерью графа.

Увидев отца, Лали испуганно сжалась в комочек.

— Она все еще потрясена случившимся, — сообщил Антонио, словно извиняясь, что все еще находится возле девушки.

— Я прекрасно себя чувствую, — встрепенулась Лали и с вызовом уставилась на Карриоццо.

— Рад за тебя. Еще раз осмелюсь посоветовать графу запретить тебе появляться на трибунах, — произнес Карриоццо и направился к двери.

— Антонио, — окликнул его Бельфлер. — Я не поблагодарил тебя за то, что ты вступился за Мальвину перед епископом.

— Я сделал это ради нее.

— Я вижу, что Мальвина тебе небезразлична. Почему же ты упрямишься? — вздохнул Людовико. — Женись на моей дочери, и сразу исчезнут все наши проблемы.

— Она пришлась вам не ко двору?

Девушка почувствовала себя так, будто в нее попала молния. Неужели Антонио спросил это всерьез?

— Я не хочу расставаться с Мальвиной, но если это восстановит мир между нашими семьями и сделает мою девочку счастливой, я отдам ее тебе.