Если бы не Бренн, подумалось ей, она легко могла бы полюбить этого мужчину. Кнут нравился ей, но пока это было только легкое увлечение, появившееся у женщины от пережитого, не более того, говорила она себе… и даже немного позавидовала Владе. Наверное, она хотела, чтобы ее любил именно такой мужчина, добрый, отзывчивый и ласковый.

— О чем думаешь? — прозвучал в тишине голос Кнута. Тордис даже вздрогнула, но потом мягко улыбнулась мужчине.

— Да так, — отмахнулась она и добавила, — Мне надо немного поспать. Это сделает процесс заживления моих ран намного быстрее.

Кнут кивнул и снял еще один кусок мяса, томившийся над огнем.

— Спи, — произнес он и странно посмотрел на молодую женщину. Она сонно моргнула и устроив щеку на ладонь задремала под тихий треск огня.

В этот вечер Ворон снова остался дома. Судя по его виду он принял зелье Заррона, потому что был бледен и казался слабым и больным. Сорога молчала, пока мы ужинали и только изредка бросала встревоженные взгляды то на своего сына, то на меня, молчаливо жевавшую гречневую кашу, сдобренную мясным рагу. А я не знала, что и сказать. Решение, принятое мной, казалось мне правильным, но что-то глубоко внутри все еще протестовало во мне. Бренн тоже не разговаривал и только поглядывал на меня, а я старательно отводила глаза, думая о том, что скажу ему о своем решении немного позже, когда сама свыкнусь с мыслью, что стану женой колдуна. Я старательно гнала прочь образ Кнута. Иногда мне даже казалось, что мой жених и помолвка, та жизнь, что была когда-то у меня просто сон. Прекрасный, но который, увы, как все сны заканчивается пробуждением и реальностью. Нет, я не винила Ворона в попытке привязать меня к себе. Он всегда вес себя со мной крайне благородно и сейчас, глядя на него исподтишка, я понимала, что возможно его мать была права. Кажется, я действительно нравилась ему, потому что в глазах колдуна, когда он смотрел на меня, было что-то такое, что заставляло мое сердце сжиматься в ответ. В его глазах была надежда, но мужчина так глубоко прятал ее, что возможно, не знай я всей правды теперь, я не смогла бы разглядеть это за его напускным равнодушием.

Ужин закончился. Сорога отказалась от моей помощи, сказав мне, что сама уберет со стола и вымоет посуду. Бренн остался сидеть за столом, глядя на то, как его мать суетится вокруг, а я смотрела на его белое как снег лицо и думала о том, почему он решил сегодня остаться, раз это причиняет ему столько боли.

— Я иду спать, — сказала я и бросив последний взгляд на мать и сына, вышла с кухни и быстро поднялась наверх к своей спальне. Развела огонь в камине, затем сняла верхнюю одежду, оставшись в одной сорочке и нырнула под одеяло, натянув его под самый подбородок. Скоро дрова прогорят и в комнате станет теплее. Я даже не стала зажигать свечу и просто лежала, наблюдая за всполохами пламени в камине и думая при этом о колдуне. Его судьбе не позавидуешь. Интересно, он всегда был таким или проклятье настигло Ворона уже в зрелом возрасте, да и кто мог пожелать такого северянину? Сорога говорила о Зарроне. Да, я чувствовала, что старик имеет зуб на Ворона, но чтобы попытаться избавиться от него… неужели трон и власть стоят человеческой жизни, подумала я. В таком случае, я просто ничего не понимаю. Я не такая, а поступок Старшего ужасен.

Огонь в камине догорал, и я встала, чтобы подбросить дров, когда услышала за дверью тихий шорох. Я замерла, прислушалась и на цыпочках подкралась к двери.