Не теряя времени, я подошел к охранникам. На миг меня затуманил азарт исследователя, что есть лихорадка любого Чертильщика. Наемники, теперь я уверен что это они, застыли как каменные и лишь глаза их в ужасе уставились на меня. Ну да, оцепенение это та еще неприятность. Но, не стоит терять время даром. Отодвинув шторку, я вошел внутрь. Какая же картина престала передо мной. На шкурах сидел какой-то мужик, с сальными волосами, кривыми пальцами, что ковыряли ножом в зубах и ехидной ухмылочкой. Напротив него стояла девушка, я видел её сбоку, но даже отсюда приметил как грозно блестят её мокрые от слез глаза, и как на щеке красуется красная отметина в форме мужской ладони.

— Лучше сама разденься, если буду раздевать я — тебе это не понравиться, — усмехнулся главарь лихих наемников.

Даже голос у него был какой-то мерзкий, но скорее всего это игра моего подсознания. Девушка хотела сказать что-то в ответ, да и главарь тоже собирался морально уничтожить пленницу, но ни оба обнаружили на сцене нового актера.

— Ты кто такой? — прошипел глава и поднялся со шкур.

— Ты знаешь, — протянул я. В минуты смертельной опасности меня всегда тянет провентилировать легкие и поболтать о том о сем. — В последнее время я задаюсь тем же вопросом.

Но последней фразы главарь не расслышал, да и он вообще уже ничего не услышит. В конце концов, листовидный нож в глазнице, лишает жертву не только слуха, но и всех других чувств. Бандит упал, а я схватил девушку за руку. В её глазах читались смятение, радость, страх, решительность, незаданный вопрос, и еще сотня других оттенков.

— Барышня, — прошипел я, буквально физически ощущая как утекает время. — Вы можете бежать, только честно?

Та отрицательно покачала головой. Кивнув, я подхватил её на руки, девушка охнула от неожиданности, а я почувствовал как запах гари, доносящийся от её волос смешан с другим запахом, запахом каких-то знакомых цветов.

— Значит так, сейчас мы побежим. Ваша задача только держаться, а если боитесь — лучше закройте глаза.

Девушка кивнула, обхватила мою шею и крепко зажмурилась. Что ж, давно я уже не играл в салочки со жнецом, а с женщиной на руках такое будет впервые. Выйдя из шатра, я подмигнул стражникам и припустил на запад. Я бежал как мог, но все же было тяжело, а когда позади послышались крики, и воздух задрожал от свиста стрел, стало еще и страшно. В этот раз страх больше не терся об ногу, он скалил клыки и готовился напасть. Но я не мог бежать, держа на руках девушку, сражаться со страхом, уклоняться от стрел, и еще стараться чтобы дыхание жнеца не коснулась нас. Поэтому я поступил проще — просто проигнорировал этот самый страх.

Деревья оказывались за спиной, а ветки хлестали подобно кнутам, не было времени разбирать дорогу, и я бежал так быстро, как только мог. Удивительно что девушка не открыла глаз, удивительно что не вскричала и не попыталась вырваться. Ведь ей приходилось хуже всего, большинство ударов ветками приходилось на неё, а она молчала и только крепче поджимала губы. Когда, в очередной раз споткнувшись я чудом сохранил равновесие, мне показалось что смерть рядом. А когда просвистевший рядом арбалетный болт, рассек мне правое плечо, я понял как близок к очереди перерождения. Но самые опасные ситуации порождают воистину безумные идеи, которые в такие моменты кажутся верхом благоразумия. Изменив направление, я побежал в сторону, откуда доносился шум водяного потока. Крики приближались, спиной я чувствовал жар факелов, стрел прибавилось. Я уставал и деревья больше не могли служить мне надежным щитом.