Я замолчал, молчал и Самохин, будто бы занятый дорогой. И молчал он минут пять, я даже стал потихоньку засыпать, когда Самохин снова активизировался:

— Я слушал тебя, и думал — то ли он спятил, то ли я спятил! Божества! Сила! Ну как, как это может быть?! Понимаешь? Мир рушится! Такой простой и понятный мир! Ломоносов — знаю! Эйнштейн — знаю! Ландау — тоже знаю. Черных колдунов — не знаю! Белых ведьм — не знаю! Это антинаучно! Это неправильно!

— А тебе не накласть, кто твою внучку вытащит из беды? — сонно ответил я, поудобнее укладывая голову на подголовник — Эйнштейн ему нравится…а черные колдуны — нет! Плевал я на Эйнштейна…я знаю то, что я знаю.

Часа два мы молчали. Вернее, так — молчал Самохин, а я спал. Намотался в эти дни, нанервничался…постоянно тянет спать. Ну как накрывает. Проснулся я когда мы уже въезжали в Москву и ехали по МКАД. Разбудил Самохин, вернее звонок его телефона. Он схватил смартфон, двинул пальцем и замер, слушая, что ему говорят. Затем мрачно сказал:

— Не плачь. Слышишь, не плачь! Я уже подъезжаю. Мои люди уже подъехали? Ага, хорошо. Пусть сидят и ждут.

Я посмотрел на Самохина, он не глядя положил смартфон на место и вполголоса сказал:

— Дочь рыдает. Вот же мрази, а?!

— Кто-то из знакомых навел — задумчиво сказал я, глядя в зад бензовозу, который тащился впереди — Телефон ваш откуда знают?

— Да его много кто знает — вздохнул Самохин — Я же не олигарх с двадцатью миллиардами долларов в загашнике, телефонные номера свои не прячу. Я колхозник, торгую своей продукцией, коммерцией занимаюсь. Звезд с неба не хватаю, хотя деньги у меня есть. Не такие уж и больше деньги, но…хмм…кстати, знаешь, а сумма, что они потребовали — в точности такая, как у меня сейчас есть на счету. Не понял? То есть — это почти все свободные деньги, что у меня есть. То, что я пусть и с потерями, но смогу снять за сутки.

— Бухгалтер? — предположил я.

— Или в банке их человек. Да какая разница? Когда возьмем их, тогда и узнаем — кто именно. Если узнаем. Кстати, тебе обязательно сразу их убивать?

— Нет, не обязательно. Но мне обязательно нужно их убить. Я не буду пояснять — зачем. Считай меня маньяком-убийцей, считайкровожадным идиотом, но мне нужно их убить.

— Мда…никогда бы не подумал! — вздохнул Самохин, поглядывая на меня, как мне показалось — даже с некоторой опаской. Потом он вдруг удивленно поднял брови и спросил, быстро глянув на меня:

— Слушай, а ты же ушел из полиции! А какого черта разгуливаешь в ментовской форме? Я сразу-то и не сообразил, не до того было — честно сказать, меня как мешком пришибли. А вот сейчас вспомнил, и…вот.

— Ко мне из райотдела приехали — усмехнулся я — слезно просили помочь, не уходить прямо сейчас, пока не подберут замену. Ну я и согласился, с условием, что не будут сильно давить. Говорят, как я на участок сел, здесь преступлений не совершается, и правонарушений меньше стало.