Спальня Кэтрин располагалась как раз над большим залом, до нее доносились музыка, смех, гром аплодисментов в честь Элис и веселый гомон танцующих. Сидя на своей широкой кровати, даже не притронувшись к стоящему перед ней обеду, миледи слушала, и огромные слезы катились по ее щекам.

После обеда у лорда Хьюго нашлась для Элис работа: надо было составить несколько писем. Она сидела за маленьким столиком возле окошка, на ней было зеленое платье, головка покрыта французским чепцом зеленого цвета, а на плечах лежала зеленая шаль.

— Ты напоминаешь весеннюю лужайку, — пошутил старый лорд. — Мне нравится на тебя смотреть, Элис.

Девушка улыбнулась, но ничего не ответила.

— Ну а теперь к работе, — быстро добавил он.

Выпрямившись в кресле и вытянув опирающуюся на трость руку, не глядя на Элис, он без остановки диктовал послания своим адресатам — по списку. Макнув перо в чернильницу, девушка писала, стараясь выводить слова как можно более отчетливо, не отставать, писать с такой же скоростью, с какой лорд говорил. Кроме того, она быстро переводила его сжатый образный английский на классическую латынь. И держала голову низко, исполняя роль верного, прилежного секретаря, тупого писца.

Его светлость обращался ко всем своим друзьям, занимающим теперь высокое положение при дворе, с просьбой поддержать его в затеваемом процессе развода его сына на том основании, что они с женой — близкие родственники.

Продиктовав шесть посланий и объявив перерыв, его светлость сообщил:

— В Верховный суд королевства напишет отец Стефан. Он сможет убедительно это оформить, риторика и все такое, в общем, подпустит пыли, грамотеи знают, как это делается.

— А он возьмется? — засомневалась Элис.

Лорд Хью озорно ухмыльнулся.

— У него нет выбора, милая моя. Он полностью в моих руках, с потрохами. Я отдал ему все бенефиции в своих владениях, причем без налогов. Он такой же простой смертный, как и мы с тобой, любит мирские радости, честолюбивый, хотя и ревностный священнослужитель. Он тщеславен, как и мой сын, они два сапога пара. Если Хьюго поднимется высоко, он и друзей за собой потянет. Отец Стефан понимает, что цена этому — мои интересы в церковных судах.

— А что будет с Кэтрин? — тихим голосом поинтересовалась Элис.

— Бог его знает, — беспечно отозвался милорд. — В прежние времена отправилась бы в монастырь. А сейчас непонятно. У нее и родных никого не осталось. Можно найти кого-нибудь и выдать ее замуж. Какого-нибудь вдовца с сыновьями, которого устроит бесплодная жена. Она женщина вполне привлекательная и в постели горячая, по словам Хьюго. Я верну ей часть ее приданого или подарю небольшое имение. Отпущу с ней пару ее дам, несколько слуг. В общем, как сама пожелает. Будет вольна делать все, что захочет. Если не станет противиться моей воле, то увидит, что я бываю щедрым.

— А Хьюго известно об этих планах? — уточнила Элис.

Старый лорд покачал головой.

— Нет. И держи рот на замке, красавица моя. Мы поговорим с ним, когда придут ответы. Если они будут благоприятны, начнем эти планы осуществлять. Отдай письма Дэвиду и накажи отправить их немедленно. Курьеры обязаны дождаться ответов, а потом сразу возвращаться. Каждому, кто будет проворным, я подарю серебряный шиллинг. И еще передай, что курьеры не должны в Лондоне ни есть, ни пить.