— Да, хозяин, я буду послушной, — подтвердила та, вызывающе поведя бедрами.

— Я заплачу не больше установленной цены, — произнес трактирщик, тяжело переводя дух и нащупывая свой кошелек.

— А я больше и не прошу, — отозвался Френ с легкой обидой, но понимая, что сделка состоялась. Трактирщик рассчитался, девушка пошла следом за своим новым хозяином, и Френ широко улыбнулся им вслед.

Один из помощников работорговца рассмеялся.

— Который раз ты продаешь Гиту? Клянусь распитием, эта девица куда полезнее на рынке, чем в постели!

— Она совершенно незаменима! Как ей удается приводить ко мне девчонок! — воскликнул Френ. — Наслушавшись ее россказней о Византии, они просто умоляют меня увезти их с собой. Можешь не сомневаться, когда мы вернемся в Англию на следующий год, она наберет целую толпу юных красоток. Помнишь, как она расстаралась для нас два года назад в Йорке? Завтра мы отправимся в Винчестер. Мне не терпится взглянуть на девиц, которых приманила Альхреда за этот год. У меня есть еще подсадная утка, которая с лихвой отрабатывает свой хлеб.

Совершив первые за это утро сделки, Френ и его помощники устроились поудобнее в ожидании новых покупателей. Дагда, в полной мере осознав всю бесцеремонность и деловую сметку Френа, начал всерьез задумываться о том, чтобы просто схватить Мэйрин и пуститься с нею наутек. Этот кроткий с виду человечек, казавшийся таким неженкой и трусом в аргоатском лесу, на самом деле оказался коварным и хитрым, и в его обществе Мэйрин угрожала нешуточная опасность. Девочка сидела на коленях у Дагды, бережно обнимавшего ее. Отвлекшись на мгновение от своих раздумий, ирландец внезапно заметил, что рядом с ним стоит высокий саксонец и со строгим выражением лица рассматривает Мэйрин. Незнакомец, судя по одежде и осанке, был знатным человеком. Он стоял, переминаясь с ноги на ногу и, очевидно, что-то решая про себя. Но когда он медленно двинулся в сторону Френа, двое других покупателей грубо оттеснили его и начали громко расспрашивать торговца о трех рабах-мужчинах.

Высокий саксонец заколебался, но, перехватив внимательный взгляд Дагды, подошел к нему и спросил:

— Ты говоришь по-английски? Эта девочка продается? Дагда медленно кивнул и, покопавшись в памяти, подобрал нужные английские слова.

— Зачем она вам понадобилась? — Взгляд его был свирепым и настороженным.

— Меня зовут Олдвин Этельсберн. Я — королевский тан, мое поместье находится в Мерсии. У меня была маленькая дочь, но она умерла прошедшей весной, и моя жена никак не оправится от этого удара. Эта девочка напомнила мне нашу Эдит.

— Вы хотите купить ее, чтобы отвезти своей жене? — Сердце Дагды бешено застучало. Лицо Олдвина Этельсберна выглядело открытым и честным. Безжалостные годы оставили на нем свою печать, но не озлобили его.

— Эта девочка — твоя дочь? — с любопытством спросил саксонец.

— Нет, сэр, — ответил Дагда. И начал быстро говорить, понизив голос, надеясь, что Френ и его помощники слишком заняты другими покупателями, чтобы обратить внимание на саксонца. Дагда понял, что таким образом они смогут избавиться от Френа. — Родители этой девочки мертвы, а ее мачеха продала ее, чтобы украсть у нее наследство. Это дитя — дочь бретонского барона, сэр. Я был рабом ее матери, но теперь я вольноотпущенник. Это очень долгая история. Во имя Иисуса, сэр, умоляю вас, купите эту девочку! Я буду служить вам за это пять лет или больше, сколько понадобится, чтобы возместить убытки. Этот торговец хочет отвезти ее в Византию и продать какому-то развратнику!

Олдвин Этельсберн ни на мгновение не усомнился в словах Дагды. Он был образованным человеком, что по тем временам было большой редкостью.