Дурбан в те годы переживал период анархии. Власти не было. Гардинер противопоставил себя всему поселению и бомбардировал жалобами Лондон. Не хватало продуктов, прежде всего чая и сахара, а также одежды. Жители с надеждой ждали приезда буров. Такова была обстановка, когда 20 октября 1837 г. в Дурбан въехал Питер Ретиф. Поселенцы радостно восприняли новость о том, что треккеры намерены осесть по соседству.

Из Дурбана Ретиф послал людей за фургонами, оставленными в горах. Обо всем этом уже было известно Дингаану, который увидел в разворачивающихся событиях зловещее и сбывающееся предсказание Джекоба…

Итак, мы подошли к одной из самых загадочных страниц в южноафриканской истории позапрошлого века. Постараемся быть объективными и осветить ход событий с разных сторон и по возможности наиболее полно.

Первый миссионер

Из книги епископа Дж. Коленсо «10 недель в Натале», Кембридж, 1855 г.:

«В августе 1837 г. Френсис Оуэн с женой и сестрой осел в Порт-Натале в качестве первого миссионера англиканской церкви у зулусов. Его рекомендовал капитан Гардинер, который в предыдущие годы добился у Дингаана разрешения на поселение “христианских учителей”. В это время район Наталя был необитаем, кроме нескольких английских и голландских торговцев, живших по соседству с Дурбаном (название поселка будет у нас варьировать в зависимости от источника. – Авт.).

Вскоре после приезда Оуэн поехал на север, где в пяти днях пути находилась резиденция Дингаана, и получил разрешение открыть миссию возле столичного крааля Умгунгинглову (транскрипция Коленсо. – Авт.). 10 октября работа началась и продолжалась в сложных условиях четыре месяца – на грани жизни и смерти».

Глазами Оуэна:

«Когда фургон остановился возле изи-годло (дома девушек), король, одетый в зеленую байковую накидку и красную головную ленту, выглянул из-за ограды и торопливо вышел пожать миссионеру руку. Спутницы мои оказались первыми белыми женщинами в краале. Дингаан, чье знакомство с женской красотой европеек ограничивалось лишь картинками, внимательно их рассмотрел.

Я решил было начать занятия с 15 детьми, но Дингаан прервал их и стал подробно беседовать со мной как с миссионером о религии, обсуждать британскую королевскую семью или как получить порох из Порт-Наталя. Ндлела отнесся ко мне с подозрением и в беседе сказал, что считает учебу вредной для детей. Он предупредил меня, что король, хотя и главный человек, но ничего не решает без индун. а они – Ндлела и Дамбу и есть главные индуны…

26 октября Дингаан послал за мной и когда я вошел, протянул мне письмо, которое ему только что принесли. Попросил прочесть. Послание было из Дурбана. В нем говорилось о прибытии в Наталь большой группы белых эмигрантов из Капской колонии. Они пришли с миром, говорилось в письме, и просят разрешения посетить Эмгунгундлову и выделить им ненаселенные земли, чтобы осесть там. Далее описывалось, как они напали на страшного врага Дингаана – Мзиликази и разгромили его. И стояла подпись – П. Ретиф.

На следующий день Дингаан приказал мне прочитать письмо Ндлеле. Оба слушали молча. Глаза их ничего не выражали. Взяв письмо, Дингаан сделал руками движение, будто хочет написать что-то, и стал спрашивать о том, что такое письмо. Ндлела молчал.

Прошло пять дней, прежде чем Дингаан снова послал за мной и продиктовал ответ для Ретифа. Мне он показался превосходным. Импи зулусов, говорилось в нем, вернулись из земель Мзиликази с 110 овцами буров и сейчас он намеревается вернуть их владельцам. К несчастью, часть их погибла в пути, и поэтому остались только шкуры. Он опечален, что его воины поймали только девять из украденных у буров быков и что те погибли. Такая честность была очень отрадна. И еще одно письмо отослал он позже в Порт-Наталь, попросив пороха в обмен на слоновую кость».