Каждое новое поколение организмов начинало свое существование в качестве пищи для личинок.

Именно на фазовой границе происходит чудо Слияния. Связанные вместе силами Ван дер Ваальса, наногаметы соединяются с помощью молекулярной геометрии в цепочки Фибоначчи – сначала попарно (1 + 1); затем по трое, как отдельные наногаметы, прикрепленные к паре (1+2); затем по пять, как объединение пары и тройки (2+3); потом в цепочки из восьми (3+5), тринадцати (5+8), двадцати одной (8+13), тридцати четырех (13+21) и наконец в священное число Благоговения перед Душой Жизни – пятьдесят пять (21+34). Временные молекулярные маркеры, позднее удаляемые специальными энзимами, отмечают каждую цепочку для поддержки гарантированной последовательности Фибоначчи. Но на фазовой границе в бурлящем океане органики происходит множество ошибок. Некоторые из объединения наногамет не жизнеспособны, зато обеспечивают питание идеальным особям, составленным из 55 звеньев.

Каждая законченная цепочка гамет замыкается в кольцо, происходит оплодотворение и возникает циклозигота, способная расти и развиваться при настройке генома из пятидесяти пяти элементов. Сквозь кольцо наногамет прорастают две тонкие мягкие мембраны, в промежутке между которыми остается место, чтобы через осмотические поры втягивать в себя молекулы как нежизнеспособных, так и жизнеспособных, но не собравших полный набор наногамет. Эти странные молекулярные машины, по размеру немногим больше земных вирусов, заменяют первые стадии метаморфического существования Дижаблей. Каждая циклозигота включает в себя на равных правах части генетических кодов пятидесяти пяти отдельных взрослых особей.

Двойная мембрана циклозиготы – первый шаг на пути к газовому пузырю. В промежуток между жесткими мембранами молекулярная машина набирает из окружающего океана жидкий водород. Экзотермические реакции, протекающие в системе пищеварения циклозиготы, нагревают водород, что приводит к его расширению – циклозигота становится способной к подъему в плотном атмосферном океане Второго Дома. При стравливании избытка водорода, выходящего через клапанообразные питающие поры, циклозигота в состоянии – в случае необходимости – погрузиться.

В основном же ей приходится подниматься, и путь продвижения очень долог.

Вся прелесть этой системы заключалась в том, что она работала в любой среде. Взрослые дижабли могли плавать в верхней атмосфере с помощью газовых пузырей, наполненных водородом, а плотность воздуха на такой высоте была вдвое выше плотности водорода. Циклозиготы, помещенные в жидкий водород, не могли найти проще средства обрести плавучесть, чем заполнить свои внутренности горячим воздухом, чтобы подняться в более холодный и, следовательно, более плотный «воздух». За одним исключением – на фазовой границе «воздух» сменялся водородным океаном. Эволюционная физика проста и элегантна: даже там, где крошечный организм окружали менее плотные слои, принцип плавучести продолжал действовать по-прежнему.

Сколько же таких сложных генетик использовалось в первую очередь? Дижабли-ученые, возвращаясь к забытым преданиям Седой Старины, считали, что процесс соревнования за ресурсы примитивных молекулярных машин, заставляющих использовать все более и более сложные стратегии, сам по себе достаточно сложен. Так как достижение верхних пределов атмосферы планеты требовало значительной приспособляемости молекул, то эволюция кольца из наногамет и сопровождающей их значительно позднее двойной мембраны выдумывала самые разнообразные варианты, то и дело выбрасывая невероятные коленца. Ведь в каждой новой окружающей среде эволюция проходила по-своему. Это была игра по собственным правилам. Игра, каждый последующий уровень которой преобладал над предыдущим…

Развиваясь, дижабль из почти кристаллической циклозиготы переходил во вторую стадию, когда все колонии циклозигот всплывали и превращались в бесчисленное множество причудливых форм аэропланктона.