Жрица вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и с нарастающей радостью ощутила внутри себя, у сердца, разгоравшееся пламя маленького, но жгучего костра. Горячая волна стремительно затопляла всё её существо, жрица распростёрлась на плитах храма перед статуей богини, беззвучно повторяя:

– Танит, Танит, Владычица Сущего! Я слышу тебя…

* * *

Отец молчит, но я чувствую, что он хочет сказать мне что-то очень важное. Мы сидим в стороне, у мощного ствола огромного дуба, достаточно далеко от костров, вокруг которых всё ещё поют и пляшут, несмотря на глубокую ночь. Густые заросли надёжно укрывают нас от посторонних взглядов (если кому-то вдруг взбредёт в голову подглядывать), а шорох ветвей приглушит негромкие слова, которые будут сказаны. И отец начинает говорить - медленно, взвешивая каждую фразу.

– Я знаю, тебя интересует, почему я так поступил, сын?

– Да, отец.

– Я вовсе не обижу тебя, если скажу, что для вождя клана из народа лесов и вересковых холмов благо его клана - и всего племени - гораздо важнее судьбы его сына, пусть даже единственного и рождённого единственной его Настоящей Женщиной. Я уверен, что ты правильно поймёшь меня, сын.

– Я пойму тебя правильно, отец.

– Мы жили с твоей матерью долго и счастливо, хотя… - голос отца при этих словах почти неуловимо дрогнул, -…мне хотелось бы прожить с ней всю эту жизнь, до самого заката…

Отец говорил правду. Люди кланов вообще правдивы, а уж в разговоре с родным сыном, да ещё на столь важную тему… После смерти матери так и не появилась та, которая смогла бы её заменить и стать мне и моим сёстрам новой матерью. Да, у отца бывали случайные женщины, и многие из них очень хотели сделаться настоящей, а не временной женой вождя, но он в этом вопросе оставался твёрд, как скала. Кстати, такое поведение знатного воина выходило за рамки общепринятого, и друиды не раз и не два прямо говорили отцу об этом, но он лишь отмалчивался.

– Ты дорог мне не сам по себе, а прежде всего как память о Ней. Но даже ради этого я не пошёл бы поперёк древнего закона и против воли верховной друидессы. Она враг мне и тебе, но не враг всему нашему народу, и она по-своему заботится о его благе - так, как она это благо понимает. Нет, всё гораздо серьёзнее, сын.

Я весь обратился в слух. Никогда раньше отец не говорил со мной так , хотя я знал, конечно, что он прям в словах и в делах, что он меня любит, и ощущал его заботу о себе - именно заботу, а не мелочную опеку и желание укрыть детёныша от любого свежего ветерка.

– Так вот, сын, всё дело в тебе - в тебе самом.

– Я не понимаю тебя, отец…

– Объясню. Когда-то очень давно, многие тысячи лет назад, там, - отец указал на закат, - среди волн Великого Моря был огромный остров, населённый могущественным народом. Мудрецы этого острова владели многими тайнами Мира, в том числе тайнами магии. Но однажды с небес упал громадный камень, посланец Мирового Зла (так гласят предания), который погубил и сам этот остров, и всех его обитателей. Точнее, почти всех - кое-кому удалось спастись. Спастись - и унести с собой часть древнейшего Знания. И крупицы этого Знания сохранились до наших дней, сохранились благодаря усилиям таких, как твоя мать.

– Я знаю об этом предании, отец.

– Было бы удивительно, если бы сын Хранящей не знал об этом, - сурово произнёс отец. - Так вот, мать знала . Она знала очень многое, такое, что неведомо даже Женщине-Без-Возраста - законы Круга Перевоплощений, например. Вскоре после того, как ты появился на свет, матери было видение. Она проснулась среди ночи, разбудила меня и долго не могла успокоиться. И это были не пустые женские страхи - ими её было не напугать…

И это тоже было правдой - мать была куда крепче сердцем, чем многие мужчины.