Когда он вошел в спальню, чтобы переодеться в дорогу, Джин выглядела уже спокойнее. Она выплакала слезы, веки ее покраснели и распухли, однако теперь она показалась ему смирившейся с неизбежным. Какой бы ужасной и пугающей ни выглядела их разлука, для нее это было почти то же, что повторная утрата родителей и сестры. Энди – единственное, что у нее еще оставалось, она согласилась бы скорее умереть, чем потерять его. И вот теперь он ее покидает.

– С тобой будет все в порядке, правда, малышка? – Он сел на край кровати и посмотрел на нее в отчаянной надежде, что она успокоит его, хотя бы немного. С грустной улыбкой она взяла его руку в свои ладони.

– Да уж куда я денусь? – На этот раз ее улыбка показалась ему таинственной. – Знаешь, чего я хочу?

Еще бы ему не знать: она хочет, чтобы муж остался дома. Будто прочитав мысли, она поцеловала кончики его пальцев.

– Помимо этого, я хотела бы… Я надеюсь, что ты оставляешь меня беременной…

В волнениях последних дней они забыли про всегдашнюю осторожность. Раньше он постоянно помнил об этом, но последняя неделя была так насыщена переживаниями! Энди надеялся, что это был не самый опасный ее период, но теперь он засомневался.

Весь минувший год они тщательно предохранялись, с самого начала решив не иметь детей – по крайней мере первые несколько лет, пока оба не подыщут более подходящую работу. Не исключалось, что Энди будет продолжать учиться еще два года. Они были еще молоды, и можно было не спешить с детьми. Но теперь вся их жизнь перевернулась вверх дном.

– Мне показалось, что в эти ночи у нас было как‑то по‑другому, – сказала Джин.

– Ты думаешь, что ты могла?.. – Он с тревогой посмотрел ей в лицо. Этого он хотел меньше всего! Как было оставить ее одну в таком положении и мчаться бог знает куда, под пули?

Джин пожала плечами.

– Возможно… – Она снова улыбнулась и села рядом. – Я дам тебе знать.

– Дьявольщина! Только этого нам и не хватало! – Он помрачнел еще больше, с беспокойством взглянул на часы, стоявшие на столике у кровати: десять минут пятого. Ему пора уходить.

– Это вполне могло быть, – повторила Джин и поспешно Добавила, будто испугавшись, что не успеет сказать главного:

– Пойми меня правильно, Энди: я в самом деле этого хочу. Очень.

– Именно теперь? – изумленно переспросил он, и она кивнула в подтверждение своих слов. В маленькой спальне послышалось тихое, как вздох:

– Именно теперь.

Глава 2

Джин Робертc целыми днями сидела у раскрытых окон своей квартиры, надеясь ощутить желанную прохладу. Ей казалось, что все их здание превратилось в адское пекло, что августовский зной, поднимающийся от расплавленных тротуаров, прокаливает насквозь стены, сложенные из песчаника. Единственное облегчение приносил ветерок от проносившихся мимо поездов надземки.

Иногда ей приходилось вставать по ночам с постели и садиться на ступеньки крыльца, чтобы хоть немного подышать прохладным ветерком, который поднимали мчащиеся мимо поезда, или же сидеть в ванной, закутавшись в мокрую простыню. От жары было некуда деться: Джин была на сносях, порой ей казалось, что ее чрево может лопнуть от натуги. Чем сильнее была жара, тем ощутимее толкался в стенки живота ребенок, будто знал, что творится снаружи, будто ему тоже становилось душно.

При этой мысли Джин улыбнулась: так хочется увидеть маленького. Но до родов еще четыре недели. Через месяц она сможет взять его на руки. Джин надеялась, что ребенок будет похож на отца. Тот сейчас где‑то в Тихом океане, занятый своим мужским делом. «Воюю против япошек», – писал Энди в своих письмах.