В это время, какой-то мужик пробежал мимо нас к двери в конце коридора. Встал перед ней и очень громко объявил:

— Держись, Вера! Я с тобой, моя хорошая, держись, дорогая!!!

Тетки в очереди переглянулись. Цербер рядом с нами тяжело вздохнула. Но с места не поднялась. Наблюдала за мужиком с интересом. Тот постоял две минуты и снова крикнул в закрытую дверь.

— Вера, я тут! Я с тобой! Держись!

Старуха толкнула плечом Наташку.

— Вишь, че творится. Говорю же, мужики они в этом деле только груз.

Не знаю, кто такая Вера и за что она должна держаться, но странный тип орал эту фразу ещё раз пять. Потом цербер, видимо, сжалилась, поднялась со скамейки и пошла к этому ненормальному.

— Ты чего надрываешься, милок? Твоя в родильном. Родильное, вон, за углом. А тут — доктора у нас.

В подтверждении слов старухи, дверь открылась и оттуда выглянул высокий мужик в белом халате, который что-то жевал.

— Серафима Ильинична, что за цирк? Почему мужья по отделению бегают.

Старуха извинилась, схватила бедолагу за шиворот и практически допинала его до лестницы, попутно объясняя, что Вера уже, родила. А орать под дверью ординаторской неприлично.

— У вас месяц-то какой? — спросила тётка, которая сидела в очереди перед нами.

Думаю, во дают. Это наверное, правда, состояние аффекта. Соображает уже плохо.

— Вообще, у нас, начало июля. А у вас какой-то другой? — Я вообще ответил совершенно серьезно. Но судя по взгляду, которым меня одарили, ляпнул, походу, что-то не то.

Я понял, надо валить. Тем более цербер вместе с мужем Веры скрылись из поля зрения.

Подхватил Наташку, которая вообще прибалдела от происходящего, под руку, и потащил её к лестнице.

— Эй! Вы куда? — Тётка, спросившая про месяц, с удивлением смотрела нам вслед.

— А вы знаете, все прошло. Да, милая? — Толкнул незаметно девчонку локтем в бок. Она тут же закивала головой. Мол, да, отпустило.

Мы выбежали к лестнице и девчонка сразу же вытащила из-под платья свернутую валиком тряпку.

— Ну, Жорик…Ну, стратег. Чтоб я ещё на твои уговоры поддалась? Да ни за что!

Потом развернулась и потопала в нужную сторону. Туда, где находилось отделение, в котором лежала Нина Григорьевна.

Глава 5:

О бесплатной медицине и её особенностях

Наташка на меня дулась. Серьезно. Топала целенаправленно, молча. Неслась вперед, словно бизон по саване. Но пыхтела и сопела так выразительно, что тетка в белом халате, видимо, кто-то из врачей, когда мы проскочили мимо, рванула к ближайшей палате. Подумала, там астматику поплохело.

Нам было на руку, что медицинский персонал суетился, занятый своими делами, потому как и я, и девчонка постоянно оглядывались назад, опасаясь, Цербер вернётся, увидит, пропажу роженицы и бросится на поиски. Старуха слишком настойчивая, судя по всему. Так всегда бывает. Чем проще должность в подобных заведениях, тем выше апломб. Старший помощник младшего конюха, а ведёт себя так, будто на ней все держится.

Не знаю, если честно, что Наташка распсиховалась. Вообще, это я пережил стресс, а не она. Ей-то что? Вот мне точно до конца жизни будет сниться этот коридор и много, очень много беременных женщин.

Как только оказались возле нужной палаты, девчонка открыла дверь и проснулась голову внутрь.

— Бабушка! Здравствуйте. Я к Вам. — Голос у Наташки звучал преувеличенно радостно. Видимо, чисто интуитивно она чувствовала, бабушка совсем не будет нам рада.

Нина Григорьевна что-то негромко ответила. Не слышно было за девчонкой, что именно. Наверное, как она счастлива видеть внучку.