– Гражданка! Я к вам обращаюсь, гражданка! – рябой милиционер, только третью неделю как поступивший на работу в органы и впервые столкнувшийся на своем участке с про-ис-шест-ви-ем, изо всех сил старался не выпасть из вмененного ему образа стража социалистической законности и порядка. – На снегу лежать нельзя! Не положено!

– Не шевелится, – заверил милиционера протискивающийся следом дворник.

Милиционер потянул лежащую на снегу женщину за руку, пробуя приподнять. Голова неизвестной женщины беспомощно покачнулась.

– В обмороке, – рассудил рябой милиционер и скомандовал дворнику: – Зови «Скорую»!

– Так уже побегли! – рапортовал дворник.

Милиционер удовлетворенно кивнул и обратился к толпе.

– Граждане! Не представление! Попрошу разойтись. Всех, кроме свидетелей. Кто свидетели?

Глаза дворника забегали по неохотно расползающейся толпе, пока не остановились на посиневшей от холода девушке, окоченевшие ножки которой уже и двигаться не могли.

– Тетка с мужиком куды подевались?! – грозно поинтересовался дворник.

Девушка пожала плечами и, достав из маленькой сумочки какое-то удостоверение, обратилась к милиционеру.

– Долго еще? Я не больше, чем он, – кивнула на дворника, – видела. Сообщить ничего не смогу. А у меня работа срочная, в номер печатать надо.

Девушка голосом выделила слова «в номер», подсовывая милиционеру корочки, на которых виднелся знакомый многим логотип журнала «30 дней», выпускаемого издательством «ЗиФ», где девушка служила.

– Корреспондентка! – то ли спросил, то ли констатировал страж порядка.

Девушка благоразумно не стала объяснять, что она не корреспондентка, а лишь машинистка. Из суеверной боязни попасть в неприглядном виде в журнал, милиционер, может, быстрее опустит.

Сил стоять на морозе больше не было. Да и волновалась девушка, что в частном «Макизе» могут ее и не дождаться. Позвонят другой машинистке, и если застанут Таисию дома, та из своего Печатникова переулка добежит до Цветного быстрее, чем она отделается от этого рябого милиционера. Отдадут заказ Таисии, и чем она тогда за купленную нынче камею расплачиваться будет? Сама же себе пообещала, что двадцать рублей из денег Елены Францевны заняла только на три дня под «макизовский» заказ. Кроме того, назначивший ей свидание в семь вечера возле Страстного монастыря корреспондент Федорцов долго ждать не будет, уйдет…

– Сообщите фамилию и домашний адрес! – сжалился милиционер и достал из кармана блокнот. – Будете вызваны!

Диктуя адрес и фамилию, девушка покраснела, стыдясь самого факта, что ее вызовут и будут допрашивать в милиции, будто преступницу.

– Могу идти?

Рябой милиционер спешно записал адрес, засунул бумаги в карман и, махнув рукой – мол, идите – обратился к дворнику. Девушка заспешила в сторону бульвара, на ходу пытаясь подскакивать, чтобы хоть как-то согреть закоченевшие ноги.

Пробежав уже почти весь Петровский бульвар, девушка вдруг замедлила шаг. Все еще на ходу принялась что-то искать в сумочке, затем в карманах.