Галина Артемьева. Колодезь с черной водой
«Ты можешь отстраняться от страданий мира, это тебе разрешается и соответствует твоей природе, но, быть может, как раз это отстранение и есть единственное страдание, которого ты мог бы избежать».
«Я напитана Словами и путешествиями. Сочувствием к людям и верой, что все не напрасно. Благодарностью и удивлением. Любовью к учению и ожиданием чуда! Если говорить о своей писательской судьбе, я счастлива, что могу писать, что мечты сбываются. До этого надо было дожить. Потому что мечты-то осуществляются сами собой, а не тогда, когда нам кажется, что вот сейчас давай, вот сегодня позарез нужно. Все будет. Только сначала надо кому-то невидимому доказать, что тебе это действительно нужно».
Ради себя
– Теперь один. Теперь навсегда – так. Любить больше не получится – это ясно. А без любви – чего ради? Да и любить – чего ради? Любить – это всегда быть под прицелом. Ты бросаешь оружие и остаешься, как в дурном сне, голым и бессильным. Надо суметь существовать в одиночку. Цели определять под себя, планы строить – ради себя. Умеют же так люди! И вот этому надо учить, как самому главному. Чтоб совсем не зависеть от других. Люди научились обеспечивать себя материальными средствами к существованию. А вот душе вечно надо к кому-то прилепиться и делить свой свет и свои радости с кем-то. Без этого, считается, счастья нет. А с этим? Cколько горя, когда найдешь, к кому прилепиться душой, а тебя предадут и постараются растоптать, как никчемное насекомое? Наверное, иначе между людьми не получается. Раньше получалось, да. А теперь не получается. И пора признать этот факт как данность.
Иван стоял на голове. Обычно эта стойка надежно избавляла от ненужных мыслей. Но мысли о необходимости учиться одиночеству не проходили. Значит, нужные. – Ладно, так и будет. Один – значит сильный тыл, покой, тишина, мирный труд на свое же благо, – решил Иван. Он медленно встал на ноги. Вернулся в исходное положение. Обычный человеческий удел. Рыпаешься, рыпаешься, стоишь на ушах ради очередной иллюзии, а потом – извольте возвращаться в исходное положение! И оцените его! Этот покой, устойчивость, надежность. Тогда чего рыпался, спрашивается? Ладно, чего там. Вся жизнь – рывки, движение, стремления, надежды. Только вот жаль, что потом приходится стоять на голове, чтобы вытрясти из нее прах разбитых надежд. Иван улыбнулся. Нет, все же голове явно помогло ощутить на себе весь груз тела, которое она возглавляет. Мрачные мысли ушли. В семь утра он уже вышел из душа и, вполне довольный жизнью, заваривал себе крепкий черный чай с лимоном, как в раннем детстве приучил его прадедка, самый важный человек в его судьбе. И просыпаться рано Иван научился благодаря прадедке. Эх, был бы он сейчас рядом…
Детка и прадедка
Все детство – от младенчества до позднего отрочества – самым близким и важным человеком для Ивана был его прадед. Прабабушку он почти не помнил, хотя она жила до его четырех лет. Родители, а также дед с бабкой были людьми молодыми и деятельными. Они любили ребенка, но взращивать, передавать ему свое понимание жизни и опыт собственных раздумий были не приспособлены. Они мчались по жизни галопом, от успеха к успеху, от свершения к свершению, от одного проекта к другому. Ребенком занимался прадед. То есть кормили мальчика, конечно, женщины, они же обстирывали, купали. Это само собой. Но кто помнит, в подробностях, про кормежку и купание, если только не связано это с каким-то ужасом, страхом и подобным переживанием? Зато рассказы любящего человека врезаются в память навеки. И живешь ты с этими рассказами и переданным тебе опытом с желанием передать его другому человеку, от тебя уже рожденному. |
