Изменить размер шрифта - +

— Елизавета Павловна… — Бунин вдруг неожиданно опустился перед ней на колени и, взяв ее руку, покрыл ее поцелуями. — Милая Елизавета Павловна!

— Кирилл Михайлович! — воскликнула пораженная до глубины души Лиза. — Позвольте! Что вы делаете?

— Простите меня, милая Елизавета Павловна, но я должен вам сказать… — пылко проговорил поэт. — Я более не могу молчать! Вы не могли не заметить, не могли не понять, что я люблю вас!

— Что? Кирилл Михайлович, перестаньте! Встаньте сейчас же! — Она боялась повысить голос, чтобы не привлечь прислугу в свидетели этой сцены.

Но один свидетель у них все же был. Владимир, услышав признание поэта, лишился дара речи и всякой возможности что-либо предпринять. Однако через секунду он опомнился и решился было войти, но остановил себя. В какое положение он поставит Лизу? Что, если она ответит Бунину взаимностью? Как он может помешать ей, ее счастию? Ну а если она откажет, то ей будет стыдно даже смотреть на него, на Владимира, если он станет свидетелем подобной сцены. И однако… Однако он едва держал себя в руках. Тоже мне друг! Стоило замешкаться, и вот он уже делает предложение девушке… девушке…

Тут Владимир опомнился. О чем это он? О своей родственнице, о своей почти сестре, о Лизе! О Лизаньке… Боже, о чем он думает? Что за мысли приходят ему в голову? Да и чем виноват Кирилл? Он имеет полное право влюбиться и просить руки его… сестры…

— Черт побери! — прошептал он сквозь зубы.

Страсти кипели в нем, и он чувствовал, что им овладело безумие!

 

— Елизавета Павловна, вы можете прогнать меня, но я должен признаться вам, должен изъяснить свои чувства! — говорил поэт.

— Какие чувства, помилуй Бог!

— Я люблю вас. Всей душой! Я молю вас — составьте мое счастие, сделайтесь моей женой!

— Да что вы, Кирилл Михайлович! — воскликнула Лиза. — Вы, верно, что-нибудь неправильно поняли. Я не подавала вам никакой надежды! — Она даже испугалась.

Что, если ей не удастся уговорить его успокоиться и остановиться?

— Не пугайтесь, ради Бога, не пугайтесь! Я не причиню вам более никакого беспокойства…

— Но я не люблю вас! Нет! — твердо и решительно сказала Лиза.

— Елизавета Павловна, — пробормотал Бунин.

— Встаньте сейчас же! — велела девушка.

Поэт поднялся, оглушенный ее властным тоном.

— Елизавета Павловна… — вновь начал он.

— Нет, теперь вы послушайте меня, Кирилл Михайлович, — начала Лиза. — Я весьма польщена вашим вниманием к моей скромной персоне…

Поэт сделал попытку что-то сказать, но Лиза прервала его движением руки.

— Но я не люблю вас, — продолжила она. — И прошу вас более никогда не говорить со мной о… ваших чувствах…

— Неужели для меня нет никакой надежды? — спросил поникший Бунин.

— Нет, — ответила Лиза.

Она ничуть не сомневалась в своих словах и действительно понимала, что для поэта здесь нет никакой надежды. Сердце ее было спокойно и холодно, когда она теперь смотрела на него и даже когда слушала его объяснение. Лиза только боялась, что он позволит себе лишнее, но теперь, когда поэт успокоился и она чувствовала, что он не преступит ее запрета, Лиза сделалась невозмутима и рассудочна. Нет, она не любила Кирилла Михайловича!

Более того, происшедшее показало ей самой природу ее истинных чувств. Она поняла, к кому стремится ее сердце, поняла и страшно испугалась.

Быстрый переход