— Присцилла! Присцилла! — твердила она.

Филип вскочил и бросился к входной двери. Распахнув дверь, он увидел на пороге свою мать. Ее лицо было красным от волнения, глаза полны ужаса. Задыхаясь, она прижимала руку к груди и продолжала звать Присциллу. При виде Филипа лицо ее удивленно вытянулось, но из груди вырвался вздох облегчения:

— О, Филип! Слава Богу, что ты здесь!

— Мама! Что случилось?

Филип помог матери войти в дом.

— Миссис Коул! — Встревоженная, стремительно сбегала по ступенькам Энн.

Констанцию усадили на диван. Филип, не отрывавший от матери взгляда, был поражен, как постарела она со дня их последней встречи — бледная как смерть, с обвислой, покрытой морщинами кожей, с потухшим взором. Казалось, ее опоили каким-то зельем. С болью смотрела на Констанцию и Энн, которая сидела рядом и тихо гладила ей руку.

— Филип, слава Богу, что ты здесь, — снова еле слышно прошептала Констанция. — Ты должен остановить ее!

— Кого остановить, мама?

Вместо ответа она повернула голову на легкий шум, раздавшийся в дверях, — и увидела Джозефа, слугу Присциллы. В глазах Констанции опять мелькнул ужас. «Почему она боится Джозефа?» — с недоумением подумал Филип.

— Пусть он уйдет! — закричала Констанция, забившись в угол дивана. — Прошу тебя, Филип, прикажи ему уйти!

Молодой человек обернулся к слуге.

— Ты можешь идти, Джозеф. Мы сами позаботимся о маме.

Филип успел заметить, как по лицу Джозефа пробежала тень испуга.

— Мама, что все это значит?

— Где Присцилла? — спросила Констанция.

— Мама, объясни, что случилось? — не сдавался Филип.

Констанция упорно ждала, пока закроется дверь, и только убедившись, что они остались одни, сказала:

— Он шпионит за вами!

— Джозеф? Но зачем?

— Его нанял Дэниэл. Он рассказывает Дэниэлу обо всем! Поэтому я и удивилась тебе, Филип. Он сказал Дэниэлу, что ты вернулся в резервацию.

— Я передумал.

— Присцилла! — вновь очнулась в своей муке Констанция.

— Что с Присциллой, мама?

— Не отпускай ее! Это ловушка! Останови ее!

— Куда не пускать?

— На склад. На встречу с Дэниэлом! — Констанция беспокойно заморгала своими испуганными глазами, и по ее щекам потекли слезы.

— Мама, успокойся! Объясни, что случилось.

Мать, не слушая его, бессвязно залепетала:

— Он мой муж… но зачем же… Я не могу позволить ему… Моя девочка… Я не могу допустить… Нужно остановить, помешать ему…

Энн обняла Констанцию, стараясь успокоить, но та, высвободившись, схватила Филипа за руку.

— Останови Присциллу! Не пускай ее на склад!

— Присциллы нет дома, мама.

Услышав это, Констанция полностью потеряла контроль над собой, ее речь стала совершенно бессвязной, движения и жесты — хаотичными. Из невразумительных, случайно, казалось, соединенных ее слов Филип мог разобрать лишь имя сестры.

— Я позабочусь о твоей матери, Филип, — крепко прижимая Констанцию к себе, сказала Энн. — А ты беги в таверну и посмотри, все ли в порядке с Присциллой.

Филип кивнул и, уходя, бросил долгий взгляд на мать.

Быстро оседлав лошадь, он галопом помчался по уже пустым улицам Бостона на Кинг-стрит. В ту минуту, как в испуганном, охрипшем шепоте Филип узнал голос матери, в горле у него запершило от жалости и началось теснение в груди.