Филип кивнул, не мешая Коулу воскурять самому себе фимиам. Выбор темы разговора он тоже оставил за гостем. Он хотел знать, что тот задумал.

— Говоря откровенно, — продолжил, между тем, его собеседник, — твой отец, хотя он был очень хорошим человеком и знал толк в древних языках и прочих премудростях, не обладал деловой сметкой, — сказав это, мистер Коул усмехнулся и отбросил назад упавшие ему на глаза волосы. — Оно и понятно. Нельзя преуспеть во всем. Из меня, например, вышел бы никудышный ученый.

Мистер Коул сделал паузу, ожидая, что Филип поспешит опровергнуть его последнее высказывание. Молодой человек не издал ни звука.

— Как бы то ни было, — со вздохом сожаления продолжил бостонец, — я очень хочу помочь тебе. У меня, знаешь ли, есть опыт и знания…

И, не дожидаясь, пока Филип отклонит или примет его предложение, он пошел в наступление.

— Скажи мне, — отрывисто спросил он, — что тебе известно о финансовом состоянии твоей семьи? Надежно ли ваше положение?

Филип по-прежнему был начеку.

— Я просмотрел счетные книги, — ответил он, помолчав, — думаю, у нас все в порядке. Конечно, мы не столь богаты, как вы, но оснований для беспокойства нет. К тому же, полагаю, к концу следующего семестра мне предложат место в университете. Возможно, даже место отца.

— А что ты будешь делать до этого? На что жить?

— У нас есть кое-какие сбережения, вклады. Да и потом мы имеем долю в вашей компании, а это постоянный доход.

— Да, я знаю, — мистер Коул уселся поудобнее. — В этом я как раз могу тебе помочь.

Он помолчал, провел пальцем у себя под носом, хмыкнул, а затем быстро спросил:

— Что тебе рассказывал об этих акциях отец?

Молодой человек, вздохнув, откинулся на спинку кресла и задумчиво поднял глаза к потолку.

— Такого разговора я что-то не припомню.

Стоило Филипу произнести эти слова, как он тут же с беспокойством осознал, что Дэниэл Коул был доволен его ответом.

— Мне неприятно говорить об этом, — внезапно сказал Коул, — но отчасти я виновен в смерти твоего отца.

Филип напрягся.

— Видишь ли, в тот день, когда его убили, он ехал на встречу со мной.

И Дэниэл Коул, словно желая что-то прочесть на лице своего собеседника, вперил в Филипа пронзительный взгляд. После недолгой паузы он наконец продолжил:

— Н-да… Ну так вот. Он ехал в Бостон, чтобы продать мне свою долю в компании.

— Едва ли я могу в это поверить, — раздался внезапно женский голос. Филип поднял глаза. Коул обернулся, не вставая с кресла. В дверях, изящно скрестив руки на груди, стояла Присцилла. В ее взгляде и тоне сквозила неприкрытая враждебность.

— Присцилла, дорогая, ты прекрасно выглядишь! — Дэниэл Коул оперся своими пухлыми руками на подлокотники и поднялся навстречу девушке. Однако холодное отчуждение в голосе заставило брата и сестру усомниться в искренности его слов.

Коммерсант приблизился к Присцилле, и та протянула ему руку. Он галантно принял ее и отвесил девушке легкий поклон.

— Извини нас, дорогая, — сказал он, — мы говорим о делах.

— Я прекрасно понимаю, о чем вы говорите, — парировала Присцилла. — Не могла не услышать этого. — Девушка с показным равнодушием прошла мимо Коула и плавно приблизилась к круглому столу в середине комнаты, как будто для того, чтобы поправить букет сирени.