Джек уже вскрыл банчку паштета и выдал голодающему ложку из перочинного ножа. Тот принялся за еду неопрятно, запуская в еду лапу, кроша и чавкая. Закончилась трапеза порезом языка о кромку и обиженным хныканьем. Ребята посмотрели друг на друга. Подарок им достался….

– А я безумно уважал этих замечательных существ. – Задумчиво проговорил Джек.

– И не напрасно. Этот уникум…. – Она недоговорила. Вздохнула, – … или станет человеком, или…

– …я его лично придушу, – "успокоил" ее Джек.

– В общем, Одинокий Козлик, раз занесло тебя в мир людей, – обратилась к поскуливающему барноту Рони, – первым делом привыкай общаться. Ты ведь там, на корвете, совершенно не страдал от стеснительности, выучил два языка, научился пилотировать.

– Лучше я постараюсь быть сытым и неприметным. А языков я выучил три. Русский тоже. Он еще хуже, чем стандартный.

Прелестное утро. Звездолет Квакса улетел еще вечером, но со стороны озерца доносится оживленный детский гомон. Точно, вчера вместе с крапивой на остров завезли еще четверых пострелят. Джек помнит, как Пьяппо "строил" их по поводу нежелания спать. И, хотя было видно, что только двое из них – его родные дети, действовал он с одинаковой непреклонностью по отношению ко всей шестерке малышей, не разбирая, где мальчик, а где девочка. Сразу мило повеяло чем-то патриархально казарменным.

Роньки в шатре уже нет, зато Одинокий Козлик спит, свернувшись клубочком на ее подушке. Джек надевает на голову ленточку с камерами и микрофонами для связи с Пьюти, меняет трусы на плавки и бежит купаться.

В водоеме людно, вода в меру теплая и всем очень весело. Только Гульнара напряжена. Похоже на устойчивую водобоязнь, преодолеваемую неимоверным напряжением всех душевных сил. Ветка гонится вплавь за Риком, но, несмотря на то, что плывет стремительно, безнадежно отстает. Крошечная Амелия ныряет, доставая донную грязь, которую швыряет в одного из мальчиков. Но тот уворачивается, и все достается Рони.

Накупались, под тентом столовой робот в форме параллелепипеда, передвигаясь на резиновых гусеницах, потчует всех гренками и жареной колбасой, поит какао. Бросается в глаза, что детей никто не принуждает съесть еще кусочек, как бывало с Джеком в детстве. Видимо здесь на Бурме, как и на Погибели, малыши не считают прием пищи временем для капризов. Собственно, что это еще за философия? Он не видел на Погибели, как там кормят малышей, и здесь дети тоже должны быть разные. При населении планеты более семидесяти миллионов и расслоенном на сословия обществе, немыслимо полагать, будто все имеют одинаковые привычки. Да что это с ним? Откуда эта "глубина мысли"? Понаписывался рассказок, и полагает себя великим гуру! Внимательней надо, и без философий. Накупались, проголодались, вот и вся мудрость.

После завтрака Ветка привела Рони и Джека в один из стоящих неподалеку серых гравилетов. Там оказалось обширное помещение, стены которого почти сплошь покрывали экраны. На них жили карты, испещренные значками. Вот устойчивые маршруты движения товаров, таможенные посты, центры торговли. Кликаем по значку – разворачивается справка: какие товары, сколько, откуда, куда, по какой цене, размеры пошлин….

Карта гарнизонов, застав, флотов. Сервис не хуже, все как на ладони. А вот целый раздел посвящен сбору дикорастущих растений. Тысячи наименований, сотни пунктов приема, графики вывоза, расценки.

Дав ребятам насладиться этим информационным беспределом, и проинструктировав по части интерфейса, Ветка сообщила, что у этой "игры" есть возможность не только отражать актуальное состояние дел на всей известной им части планеты, но и заглядывать в будущее.