|
Пятый сказал, что ее вообще не существует. – Пятерня Ника снова яростно заскребла бороду, правая нога ударила по куче зашуршавших листьев. – Действие есть награда, так, что ли, получается?
Два часа до конца дежурства. Еще целых два часа бессмысленного мотания и глупости… А что там выглядывает из-под куста? Кевин пошевелил ветви – длинные темные коробочки с семенами затрещали, словно гремучие змеи. Просто пластиковый пакет, красно-синяя надпись блестит от инея. – Слышишь меня? Вот ты мне скажи, а если бы я спас крутую телку из горящего здания? Я хочу, чтобы мне за это наличкой отстегнули… или отсосали по меньшей мере. Когда ты в последний раз видел, чтобы Спайдермэну кто-нибудь отсасывал? Никогда, так-то вот. – Ник, Богом клянусь… – Да ладно тебе… Если бы ты или я, к примеру, мотались по городу в пижамах и брызгали в редких прохожих нашими липкими физиологическими выделениями, мы бы давно закончили жизнь в списках лиц, совершивших половое преступление, точно? – Ты не можешь заткнуться секунд хотя бы на пять? У Кевина горели мочки ушей, как будто кто-то тушил об них сигареты. То же самое происходило со щеками. Он провел по кустам лучом фонаря. А может, Ник прав, и все это пустая трата времени? Они здесь занимаются черт-те чем в ночь на четверг, в пронизывающем холоде, ноябрь месяц, и только потому, что какой-то вонючий малолетний засранец решил, что будет очень даже прикольно сообщить, что он обнаружил труп женщины на обочине дороги. – А он и никакой не супергерой, а просто извращенец. И красавчик сладенький. Quod erat demonstrandum. Каждый год сто пятьдесят тысяч человек получают инсульт – почему бы Нику не оказаться среди них? Прямо сейчас. Неужели это такая большая просьба? Волосатый мерзавец закончил скрести бороду и показал на что-то указательным пальцем: – Смотри, смотри, здесь кому-то очень сильно повезло. Целая куча гондонов… – Ткнул носком ботинка, разворошил. – Французские, с пупырышками, если с первого раза… – Заткнись, а? – Кевин грызет кожу на указательном пальце, дыхание изо рта затуманивает стекла очков. – Тот, кто звонил… говорили… что было сказано? Ник шмыгает носом. – Женщина, лет двадцати пяти – тридцати, возможно внутреннее кровотечение, резус-фактор отрицательный. Дорожное покрытие хрустит под ногами Кевина, когда он обходит вокруг автобусной остановки. – Им-то откуда такое знать-то? – Что она где-то здесь? Наверное… – Да нет же, придурок, – перебивает Кевин. – Откуда что у нее резус-фактор?.. – Кевин замирает. За автобусной остановкой что-то лежит, вроде как человеческое тело. Наклоняется. Нога скользнула по обледеневшему асфальту. Всего лишь кусок ковра, на нем поблекший рисунок в виде зелено-желтых кругов, весь покрыт темными пятнами. Выбросил, видно, какой-нибудь грязный ублюдок, которому не хватило мозгов донести эту дрянь до мусорной свалки. И что в наши дни с народом происходит? Похоже на… Трава примята, будто тянули что-то тяжелое. О господи… – А этот Супермен! Кевину сдавило горло. Он сделал еще одну попытку: – Ник… – Вот я и говорю, какой извращенец натянет на себя синие лосины… – Ник, тащи аптечку. – …а сверху ярко-красные трусы? Это вроде как «Смотрите на мою промежность, я – Человек-из-Стали!» И еще, он быстрее… – Тащи аптечку! – …быстрее пули. И все, что еще нужно женщине… – ТАЩИ СЮДА ЭТУ ЧЕРТОВУ АПТЕЧКУ! – Кевин побежал, поскальзываясь на траве рядом с автобусной остановкой, прорываясь сквозь стебли засохшей крапивы – по следу. |
