– Так ты говоришь, это не он?

– Все будет зависеть от следующего тела. Если это кто-то другой, способ совершения преступления будет отличаться, как будто он экспериментирует, пытаясь найти свой собственный стиль. Если же все останется неизменным, то это, возможно, он. – Повернулась к Джейкобсону: – На пресс-конференции детектив-суперинтендант Несс не сказала, посылал ли он письмо о Клэр Янг?

– Ну… вчера было воскресенье, и если он отправил письмо после того, как убил ее – до сегодняшнего дня письма не разберут, – значит, письмо доставят только завтра. Если нам повезет, мы об этом узнаем раньше, чем это будет напечатано в газетах.

Элис подошла ближе:

– Суперинтендант, могу я поговорить с выжившими и просмотреть виктимологические отчеты? Еще я хочу взглянуть на письма Потрошителя. Ксерокопии в делах едва читаются. Мне нужен доступ к оригиналам.

Он похлопал ее по плечу:

– Для вас – все что угодно. И пожалуйста, зовите меня Медведь.

Да, кажется, в этом месте мне не следовало смеяться.

– Что, серьезно? Мне показалось, что это была шутка. Вы хотите, чтобы мы называли вас Медведь?

– Доктор Макдональд доставила мне удовольствие сегодня утром, когда поставила на место этого помпезного засранца, ищущего дешевой популярности на телевидении. Бернард?

Профессор Хантли смотрел на воду, продолжая хандрить.

– Ты заставил этого мальчишку из спецотдела, который спрашивал тебя про телефонные звонки, выглядеть полным идиотом. Так что ты прощен за вчерашнее.

Хантли повел плечом, посмотрел на ботинки:

– Спасибо, Медведь.

Джейкобсон ткнул меня пальцем в грудь:

– Ну а ты пока что ничего не сделал, хромаешь тут, место занимаешь, жрешь пиццу Шейлы. Ты можешь называть меня «сэр», «шеф» или «супер».

Шаг вперед, и я всего в дюймах от него, навис над ним:

– А что, если я назову вас…

– Эш… – Элис дернула меня за рукав. – Помнишь, о чем мы с тобой говорили? Что нам нужно пойти посмотреть на место преступления? Кажется, нам уже пора идти, правда, я в