Положив руку на живот, она ощутила движение малыша под туго натянувшейся кожей и устало покачала головой.

   – У нас все в порядке – правда. Нам просто нужно поспать. Будет хорошо проснуться утром на знакомом месте, а не в какой-нибудь больнице.

   Он пригляделся к ней, и было видно по глазам, что он узнал ее.

   – Ты же маленькая Парриш, верно? Жюли – Джилл – нет, подожди – Джиллиан? Твой облик сразу показался мне знакомым. Думаю, я ловил тебя пару раз на свиданиях.

   Он улыбался, как бы ожидая, что она скажет. Джиллиан почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо, и подумала, кончится ли когда-нибудь кошмар этой ночи. Она ничего не сказала, и он продолжил:

   – Ты, наверное, меня не помнишь, потому что это было давно, а я – начальник полиции Джо Вебер. Я участвовал в расследовании этой неприятной истории пропажи дочери уМиллсов.

   Кровь застыла у нее в жилах, дыхание замерло в груди. Словно почувствовав это, Грейс еще сильнее сжала руку матери.

   Вебер, казалось, ничего не заметил и продолжал:

   – Конечно, вы меня не узнаете. Я с тех пор немного изменился. – Он смущенно улыбнулся. – Поменьше волос и побольше животик. – Почесав подбородок, он сказал: – Я быи имя той девушки должен помнить…

   – Лорен, – выговорила она с трудом. – Ее звали Лорен.

   – Вот-вот. – Он серьезно на нее посмотрел. – Теперь я припоминаю. Ведь вы дружили, да? Мы так ее и не нашли, бедняжку. И эти два дома долго стояли пустыми, заколоченными, видеть было неприятно, до тех пор пока этот архитектор из Чарльстона не купил оба по дешевке и не решил их обновить. Он только что приступил к дому Миллсов и покаеще только починил крышу. Никто здесь не верит, что ты купила ваш дом так дешево. Большинство этих старых домов стоят в три раза дороже.

   Джиллиан старалась сохранять спокойствие движений и голоса. Держа за руку дочь, она подошла к машине, белому джипу со словом «Полиция», красовавшимся на дверце, остановилась, вспоминая симпатичных людей, живших когда-то в доме Миллсов, ставших за короткое время для нее подлинной семьей, и взглянула на Вебера.

   – Мне повезло, что старый дом бабушки оказался свободным. – Джиллиан не упомянула овладевшее ею чувство предопределения, когда она узнала, что предложенная ею цена была принята. И чувство тревоги, когда владелец значительно снизил цену, что и позволило ей приобрести дом. Но ее манил успокаивающий шум морского камыша, и высокий дом за дюнами был единственным убежищем ее детства, единственным, к чему ей хотелось вернуться.

   Грейс, держа на руках Спота, скользнула на заднее сиденье полицейской машины. Джиллиан последовала за ней. Отдав Веберу права, она откинулась на спинку сиденья, прислушиваясь к звукам радио и песням ночных насекомых, закрыла глаза, надеясь, что полицейский это заметит и перестанет рыться в старых воспоминаниях, которые она предпочла бы похоронить вместе с унижениями, пережитыми в юности, и чувством тяжелой потери.

   Перо скребло по бумаге, и Джиллиан почувствовала, что засыпает. Слова Вебера внезапно разбудили ее:

   – Твой муж присоединится к тебе?

   Голова Грейс покоилась на сгибе ее руки, и Джиллиан испытала облегчение при мысли, что ребенку не придется услышать этот разговор.

   – Я разведена.

   Она избавила его от отвратительных подробностей того, как легко ее мужу вскружила голову двадцатилетняя женщина, чьим самым выдающимся достоинством был номер лифчика.