Перо перестало царапать бумагу, и Вебер повернулся к ней. Лицо мужчины оставалось в тени.

   – Мне жаль это слышать, – сказал он. На лице начальника полиции появилось грустное выражение, и от этого ей захотелось плакать. На мгновение Джиллиан закрыла глаза и сглотнула.

   – Похоже, у тебя будет много хлопот с двумя малышами.

   Она кивнула, не доверяя собственному голосу.

   – Здесь много соседей, которые будут рады помочь, включая мою жену. У нас своих восемь детей, и моя Марта любит малышей. Ты ни о чем не беспокойся.

   – Спасибо, – выговорила она с трудом, опустив голову и роняя слезы на мягкие волосы дочери. Грейс, все еще прижимавшаяся к матери, шевельнулась во сне со вздохом удовлетворения. Джиллиан вспомнила, как бабушка Парриш рассказывала ей о том, что дети выбирают родителей на небесах с мудростью, которой они лишаются при рождении. Женщина улыбнулась сквозь слезы своему отражению в стекле, думая о том, каким неудачным оказался этот выбор для двух поколений одной и той же семьи.

   Вебер переложил необходимые вещи в свой джип и запер ее «Вольво».

   – Надеюсь, ты ничего не будешь иметь против, если я оставлю у себя ключ: не думаю, что он тебе сегодня вечером понадобится. Утром я вызову буксир и попрошу Ричи Кобильта осмотреть машину у него в мастерской и поправить воздушную подушку. Если все будет в порядке, Ричи сам ее доставит.

   – Не знаю даже, как благодарить вас за помощь.

   Вебер включил мотор и махнул рукой:

   – Пустяки. Я рад, что оказался там вовремя.

   Машина тронулась, скрежеща по гравию. Спот отодвинулся от Грейс и устроился рядом с Джиллиан. Он не спал, а сидел на страже, пока они двигались в свете уличных фонарей по направлению к пропитанным солью волнам.

   Даже в сплошной тьме Джиллиан узнала два дома, гнездившиеся за дюнами среди кедров, мирта и морского камыша. Широкие веранды нижних этажей украшали колонны и арки, в то время как их фундамент уходил глубоко в землю. Тени домов с одинаковыми мансардами, крышами и башенками по краям теснились рядом, как две сестры в навеки застывшем пожатии плеч.

   Каждому из них было больше полутораста лет. Все кирпичи и бревна доставлялись по реке Ваккамо, а потом дома любовно собирались на земле. Несмотря на столетие ураганов и эрозии прибрежной полосы, они стояли твердо, стойко выдерживая порывы ветра. Возможно, их вызывающие очертания, свидетельствующие о дерзкой уверенности, которой Джиллиан не ощущала в себе, и влекли ее сюда. Арки веранды всегда напоминали ей бабушкины объятья. Исейчас, стоя под ними, она могла вспомнить и почти ощутить, как ее любили и берегли.

   Усталость не позволила Джиллиан осмотреться на новом и в то же время таком знакомом месте. Она открыла парадную дверь ключом, присланным ей риелтором, и позволила Веберу отнести чемоданы в две верхние комнаты.

   – Зажгите, пожалуйста, свет! – крикнула она ему вслед. – Я не люблю темноту.

   Мужчина ответил на ее просьбу, включив свет в холле наверху, а затем и в остальных комнатах. Постепенно, как в танцевальной фигуре, медленно дом освещался все ярче иярче.

   Он был полностью меблирован архитектором, который его реставрировал, и, когда Джиллиан осмотрелась, у нее вдруг возникло ощущение, что мебель была на тех же местах,как и когда-то. Она ходила из комнаты в комнату, вдыхая запах новизны, но в то же время узнавая мебель и ее расположение, как будто за последние пятнадцать лет ничегоне изменилось.