|
* * * Бар “Три педали”. Москва, улица Большая Дмитровка, 15 сентября, пятница, 23 01 – И вот я лежу... ик... под кроватью и наблюдаю, как... ик... ее стройные ножки заталкивают мою одежду. – Куда? – гулким басом вопросил Христофан. Артем задумался: – Ко мне... ик... под кровать. Видимо. – А ты что, уже не помнишь? – Сейчас... ик... с трудом, – признался Артем, – но на Линде к этому... ик... времени оставались только туфельки. – Классно, – оценил приставник, одобрительно наблюдая, как Гонций наполняет его бокал коньяком. – А что было дальше? – Шаги за дверью... ик... звучали похоронным маршем. Линда шепчет: “Дорогой, я ничего не забыла?” А я не могу найти свою... ик... свою кобуру. И вообще не таю, что делать: самому застрелиться или... ик... кольни считать. – Какие кольца? – не понял Христофан. Даже приняв изрядную долю спиртного, приставник не утратил внимательности. – Ну эти... – Артем помахал перед собой рукой, заодно пытаясь понять, сколько пальцев он видит. – Это я образно. – А-а... – Линда так небре-ежненько набрасывает на меня... ик... покрывало, и входит Вальдемар Балота, магистр... муж. – Испугался? – А чего ему бояться? – Ты испугался, головастик? – захохотал приставник. – Не ждал небось рыцаря увидеть? – Я? – возмутился Артем. – Я же был под кроватью... и... ик... и покрывалом. Христофан опрокинул бокал в свою огромную глотку, стряхнул с бороды несколько пролившихся капель и поинтересовался: – Как же ты выбрался? – А когда господин... ик... магистр отправился в-ва... – с первого раза не получилось, и Артем попробовал сосредоточиться. – Отправ-в-ва... в-ва... короче, уснул, я соорудил портал и... ик... туда. Оттуда. При этом он снова замахал рукой, пытаясь показать, как именно он оттуда. Приставник снова захохотал, и его гулкий басовитый смех заполнил бар. – Отчаянные вы все-таки создания – челы, – заключил он, утирая слезы. – На все готовы ради женщин. Выпьем за них? – За них? – беспомощно переспросил Артем и с надеждой посмотрел на Кортеса. – Ты будешь? – После, – пробубнил наемник, не отрывая голову от барной стойки, – надо отдохнуть. – За женщин! – провозгласил Христофан и расправил усы. Артем обреченно поднял бокал. Попойка продолжалась два с половиной часа. Первый удар, как более опытный боец, принял на себя Кортес. Он завязал с приставником разговор, представил ему Артема и под аккомпанемент свежих сплетен, анекдотов и скабрезных шуток раздавил с Христофаном четыре бутылки коньяка. Артем, который в это время больше фланировал по бару, заводя никчемные разговоры с посетителями, уловил момент, когда Кортес выдохся, и принял эстафету. Пристроив напарника у стойки, он занял его место и держался уже двенадцать или четырнадцать тостов. Христофан не пьянел. – Вот смотрю я на вас, на челов, и удивляюсь, – прогудел приставник, отставляя пустой бокал. – Как же вы женщин так лихо клеите? Росту – метр с кепкой, ручки тоненькие, тельца худенькие, силы не чувствуется. В качестве доказательства он врезал по барной стойке громадным, с дыню, кулаком и, не обращая внимания ни посыпавшиеся стаканы, закончил: – Чем вы их берете-то? Чувствовалось, что массивный и патлатый Христофан действительно хотел понять, чем Артем лучше его в этом тонком деле. – Так чем вы их берете? – Легкостью мыслей необыкновенной, – сообщил Кортес, не поднимая головы от стойки. – Это как? – Да не слушай его. – Артем пригладил волосы и облизнулся. |
