Когда Лена ушла, он с грустью заметил:

– Была б моя Ольга такой, как твоя Лена, может, и я чего-нибудь добился в этой жизни, – и, не дожидаясь ответа Вадима, быстро ушел в свою комнату. Вадим остался загружать посудомоечную машину, досадуя, что забыл показать Лене это чудо техники. Ну ничего, завтра успеет.

Лена отсыпалась три дня. Встанет утром, поест, посидит полчаса у телевизора и опять спать. Днем перекусит и снова в кровать. До прихода ребят с работы. С ними поужинает и плывет, – сон смаривает. О степени ее усталости можно было судить хотя бы по реакции на посудомоечную машину. «Да, забавно!» – вот и все эмоции.

Зато на четвертый день Вадим с Сашей, вернувшись домой, застали Лену стоящей перед посудомойкой на коленях, – она внимательно изучала ее устройство.

– Больной пошел на поправку, – констатировал Саша под радостный смех Лены.

«Ну, может, хоть сегодня ночью она не сразу повернется на бок и уснет», – размечтался Вадим…

Ольгин приезд никакие особо яркие события или эмоции не предваряли. Все у нее было подготовлено заранее, четко, как по расписанию. Перелет, конечно, оказался нелегким, но это не помешало ей в тот же вечер попроситься пойти в супермаркет, поглазеть, что здесь продается.

– Ваш больной, доктор, патологически здоров, – пошутил Вадим, обращаясь к Саше.

– Не надо так, Вадик, – вмешалась Лена. – Нормальная женская реакция. Не забывай, я здесь уже была.

– Если б только в этом было дело, – печально отозвался Саша.

Назавтра, уже в офисе, Саша передал Вадиму письмо от Юли. Оля привезла его, даже не догадываясь о содержании. Вспомнила утром, что накануне забыла отдать конверт Вадиму, но Сашка прикинул, что Лена может поинтересоваться вестями с фирмы. Сказал жене, что отдаст письмо Вадиму сам, по дороге. И правильно сделал. Вадима холодный пот прошиб, когда он прочел Юлино письмо и представил, что было бы, попади оно в Ленины руки…

Слова любви занимали в письме места предостаточно, но казались какими-то неискренними, не от сердца. Так, для порядка. «Ну и слава богу! – успокоился Вадим. – Тем лучше. Так или иначе пора с этим завязывать».

После Лениного приезда он будто вернулся в привычную колею, почувствовал себя вновь главой семьи, вожаком своей маленькой стаи, хоть Машки и не было рядом. Теперь он мог начать разбираться с американцами. Мозги работали нормально, боевой дух зашкаливал. стоило ему прийти домой и услышать традиционный вопрос жены: «Как дела?» Про себя он ей постоянно отвечал: «Скоро, дорогая, скоро! За мной не заржавеет!» Но вслух пока этого не произносил.

Новый год, хоть дата и была круглая – начиналось последнее десятилетие 20-го века, встретили тихо, вчетвером. Настало время перебираться в Нью-Йорк.

Но в последний рабочий день уходящего года произошло событие, существенно повлиявшее на все оставшееся время пребывания в США. Поскольку для американцев Новый год – праздник совершенно второстепенный, Рождество затмевает его полностью, переезд стажеров назначили на 1 января. Саша очень расстроился, но смиренно согласился с Кевином: «Надо первого, переедем первого». И пошел сообщать неприятную новость Вадиму. Тот поджал губы, холодно посмотрел на Сашу, выматерился и снял телефонную трубку.

– Лену хочешь обрадовать?

– Нет! Надо быть вежливыми мальчиками, мы ведь в гостях. Я прав? – Вадим, нехорошо улыбаясь, смотрел на Сашу.

– Не понял?

– Сейчас поймешь! – Вадим переключился на голос в трубке. – Хай, Кэтти, я могу поговорить со Стэном? – Вадим нажал кнопку громкой связи, чтобы Саша мог слышать разговор.