Вадим вспомнил, что отказываться от «микста» очень плохая профессиональная примета.

Возможности доставать дефицитные вещи у Вадима уже были большие. Поэтому идею жены осуществили без проблем.

Спустя три дня два молодых человека втащили в однокомнатную квартирку опешившей Марии Ивановны самую современную по тем временам стиральную машину. С букетом цветов в придачу. Первым в ее жизни.

Глава 8

ТАЛОНЫ

Адвокатский мир устроен так, что ты можешь долго и хорошо работать, даже выигрывать процессы, но оставаться никому, кроме коллег по конторе, не известным, с маленькой клиентурой и соответствующими деньгами.

Может и повезти. По капризу судьбы к малоизвестному адвокату попадает громкое дело. Процесс, к которому приковано внимание прессы либо, на худой конец, представителей отдельной профессии, чей коллега попал на скамью подсудимых. Поскольку фигура подзащитного – личность заметная, логика окружающих движется по схеме: родственники подсудимого обратились именно к этому адвокату, а денег нанять хорошего у них предостаточно, значит, этот адвокат и есть хороший; просто мы его почему-то раньше не знали. (Тут стучат по дереву, сплевывают три раза через левое плечо и шепчут: «Не сглазить!») Как бы ни закончилось дело – фамилию адвоката запоминают. На всякий случай.

Вадим знал это правило.

Поэтому, когда жена спросила, не возьмется ли он за дело Мирского, Осипов почти крикнул:

– Разумеется!

Об аресте расхитителя социалистической собственности, Директоре одного из первых универсамов Москвы – а дело было в начале 80-х, – дважды писала «Московская правда» и один раз сама «Правда». Все торговое сообщество следило за судьбой Мирского с нескрываемым и более чем заинтересованным вниманием. А сообщество это тогда в стране было самым богатым. Не считая партийной верхушки. Но тех не сажали, и потому для Вадима они были неинтересны.

Прошло, наверное, с полминуты, пока Вадим переварил неожиданную новость.

– Ленк, это серьезно? Кто к тебе обратился?

– Татьяна Лысова.

– Кто это?

– Да Танька! Мы с ней вместе работаем. Ну, та, у которой муж разведчик.

– А-а, засекреченная болтушка?

– Перестань! Мы же подруги. Тоже мне, блюститель гостайны!

– Все, не будем. А какое отношение она имеет к Мирскому? Разве дело ведет КГБ? Тогда я не полезу.

– Я бы и не предлагала. Жена Мирского ее двоюродная сестра.

– Ну, это вообще пустой разговор. Она пойдет к кому-то из светил.

– Не уверена! Танька говорит, что Мила жадная. И поскольку дело тухлое, мужа ее, скорее всего, все равно расстреляют, она тратить лишние деньги не хочет. В смысле большие деньги.

Вадим подумал, что, в принципе, все логично. Не пригласить адвоката вообще, допустить, чтобы кто-то защищал мужа по 49-й, – неприлично. Светилу же платить придется по полной программе вне зависимости от результата, просто за имя.

А хорошего результата по этому делу ждать точно не приходилось. Мирского посадили по статье 93-й «прим» – хищение государственного имущества в особо крупных размерах, срок от 8 до 15 лет или «вышка». Обычно расстреливали, если сумма украденного переваливала за двадцать тысяч, а у Мирского набиралось под сто. Тем более смехотворно выглядела бы ситуация, когда человека, «намывшего» такие неимоверные деньги – четыре «Волги», между прочим, – защищал бы бесплатный адвокат.

Вадим повторил свою мысль вслух:

– В принципе, логично.