Геннадий Бурбулис:

– Практически весь девяносто первый год был заряжен темой чрезвычайщины. Крючков официально с трибуны Верховного Совета говорил, как опасна эта говорливая демократизация. Они до последнего не понимали природу многосоттысячных митингов. Кому это дозволено? А почему мы на это спокойно смотрим? У них была какая-то, я бы сказал, экзистенциальная травма в восприятии событий тех месяцев.

Горбачев тоже промахнулся с вице. В декабре 1990 года на Съезде народных депутатов предстояло избрать вице-президента СССР. У Георгия Шахназарова возникло неожиданное предложение:

– А почему бы вам не удовлетворить амбиции Ельцина? Скажем, сделать его вице-президентом?

Михаил Сергеевич отрезал:

– Не годится он для этой роли, да и не пойдет. Ты его не знаешь. Ему нужна вся власть.

Горбачев перебрал много кандидатур. Недавний секретарь ЦК Александр Николаевич Яковлев вызвал бы яростные протесты консерваторов. Министр иностранных дел Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе отпал, потому что в первый же день работы съезда сделал резкое заявление об уходе в отставку. От кандидатуры Нурсултана Абишевича Назарбаева, будущего президента Казахстана, Горбачев тоже отказался.

Возникли две новые фамилии: академик Евгений Максимович Примаков и Геннадий Иванович Янаев, к тому времени член политбюро и секретарь ЦК.

Бывший комсомольский функционер, веселый, компанейский человек, Янаев понравился Горбачеву и мгновенно взлетел на самый верх. Горбачев полагал, что сравнительно молодой Янаев, не примкнувший ни к левым, ни к правым, не встретит возражений у депутатов. Да и ему самому не доставит хлопот. Едва ли Горбачев хотел видеть на посту вице-президента самостоятельную и равноценную фигуру, с которой бы пришлось считаться.

Горбачев посоветовался с недавним членом политбюро Вадимом Медведевым.

– Янаев, – ответил Медведев, – возможно, будет вам помогать, но он не прибавит вам политического капитала. Я бы отдал предпочтение Примакову.

Михаил Сергеевич выбрал Янаева. И тоже совершил большую ошибку. Назарбаев или Примаков не предали бы своего президента. Августовского путча бы не было, и, может быть, сохранился бы Советский Союз.

Горбачев неустанно призывал руководителей республик к терпению и здравому смыслу, к отказу от политической истерии. Накануне отъезда в отпуск откровенничал с Назарбаевым и Ельциным, фактически делил с ними власть. А через несколько дней поделился с Черняевым впечатлениями:

– Ох, Толя, до чего же мелкая, пошлая, провинциальная публика. Что тот, что другой! Смотришь на них и думаешь – с кем, для кого?… Бросить бы все. Но на них ведь бросить-то придется. Устал я.

10 июля 1991 года на торжественном заседании Съезда народных депутатов РСФСР в Кремлевском Дворце съездов Борис Николаевич Ельцин принес присягу и вступил в должность президента России.

Церемонию открыл исполнявший обязанности главы Верховного Совета России Хасбулатов. Выступил депутат и известный актер Олег Валерианович Басилашвили. Президентскую присягу Борис Николаевич произнес, положив руку на Конституцию РСФСР и Декларацию о государственном суверенитете России.

Ельцин приносил присягу один. Руцкой сидел в зале, тогда как в Соединенных Штатах вице-президент стоит рядом с президентом. Но кто же всерьез принимал Руцкого в расчет? Это откровенное пренебрежение дорого обойдется Ельцину и его окружению.

Ельцина благословил Патриарх Московский и всея Руси Алексий II:

– Вы принимаете на себя огромную ответственность, вы берете на себя не честь и славу, а берете огромный подвиг и крест, ответственность перед Богом, перед историей и перед народом, который вас избрал.

По православным канонам, когда патриарх благословлял первого президента, Борис Николаевич должен был поцеловать благословляющую его руку.