Джек слышал отдававшиеся наверху приказы, топот ног, видел, как бухта наполнилась дымом; перед глазами у него закружились плавающие обломки, «Дезэ» повернул через фордевинд и шел прямо на берег. Корабль с грохотом сел на риф напротив города так, что Джек утратил равновесие. «Эндомтабль», потерявший фор-стеньгу, уже сидел на мели у берега Зеленого острова или где-то поблизости от него. Оттуда, где он находился, Джек не видел французского флагмана, но он тоже скорее всего сел на мель.

И внезапно сражение пошло наперекосяк. Английские корабли не смогли подойти к берегу, чтобы захватить в плен оказавшихся на мели французских моряков, сжечь или уничтожить их корабли, не говоря о том, чтобы отбуксировать их. Не только потому что бриз стих окончательно, в результате чего «Цезарь», «Одейшес» и «Венерабл» потеряли ход настолько, что перестали слушаться руля, но и потому что почти все уцелевшие шлюпки эскадры были заняты буксировкой поврежденного «Помпея» к Гибралтару. Испанские батареи какое-то время стреляли раскаленными докрасна ядрами, а теперь еще и сотни превосходных артиллеристов с французских кораблей высаживались на берег. Через несколько минут частота и точность огня береговых орудий невероятно усилились. Даже бедный «Спенсер», который так и не смог приблизиться к берегу, жестоко страдал от огня береговой артиллерии, находясь в бухте. «Венерабл» лишился крюйс-стеньги, а шкафут «Цезаря» был, похоже, охвачен огнем. Джек больше не мог выдержать этого зрелища; он поспешил на палубу и успел убедиться, что, воспользовавшись бризом, задувшим с берега, английская эскадра легла на правый галс, взяв курс на восток в сторону Гибралтара и оставив на произвол судьбы лишившийся рангоута, беспомощный «Ганнибал», обстреливаемый орудиями Торре дель Альмиранте. Тот продолжал вести огонь, но долго это продолжаться не могло — его последняя мачта рухнула, и вскоре корабль спустил трепещущий кормовой флаг.

— Хлопотное выдалось утро, капитан Обри, — заметив его, произнес капитан Пальер.

— Да, сэр, — отозвался Джек. — Надеюсь, что мы потеряли не слишком много своих друзей. — Квартердек «Дезэ» местами имел ужасающий вид. Из-под обломков трапа на ют к шпигату тек широкий ручей крови. Сетка с гамаками разорвана в клочья. Позади грот-мачты валялись четыре сброшенных с лафетов ствола; под тяжестью упавших обломков провисла защитная сетка, растянутая над квартердеком. Корабль имел крен на 3-4 пояса, сидя на скале, и при малейшем волнении его могло разбить на кусочки.

— Много, гораздо больше, чем я мог предполагать, — отвечал французский капитан. — Но «Формидабль» и «Эндомтабль» пострадали больше, оба их капитана убиты. Но что это там делают на захваченном судне?

На «Ганнибале» снова поднимали флаг. Это был его собственный кормовой флаг, а не французский, но он был перевернут «вверх ногами», знаком унии вниз.

— Очевидно, забыли захватить с собой триколор, когда отправились на борт английского корабля, — предположил капитан Пальер, после чего принялся отдавать распоряжения для снятия своего корабля с рифа.

Спустя некоторое время он вернулся к разбитому ограждению и принялся наблюдать за тем, как целая флотилия шлюпок, изо всех сил налегая на весла, шла со стороны Гибралтара и шлюпа «Калп» к «Ганнибалу».

— Неужели они намерены отбить «Ганнибал», как вы полагаете? Что они намереваются предпринять?

Джеку это было хорошо известно. В британском флоте перевернутый кормовой флаг означает сигнал бедствия: моряки на «Калпе» и в Гибралтаре, увидев его, решили, что «Ганнибал» снова на плаву и просит, чтобы его отбуксировали к своим. Все наличные шлюпки заполнены свободными людьми — не прикрепленными к судам моряками и, самое главное, умелыми плотниками и ремесленниками верфи.