Елена Крюкова. Коммуналка
Часть первая ОБИТАТЕЛИ
Л. К. — отныне и навсегда — …А я ей и говорю: ну, дура ты, дура, зачем такую шубу продала, это же царские хоромы, а не шуба… Ведь китайская земляная выдра!.. Господь с тобой, говорю, дура!.. А она мне зубасто так, да с присвистом злым, с шипеньем, аж у нее, матушки, скулы от злобы заострились топориками: а что ж ты мне да Петьке малому прикажешь кусать целый месяц до зарплаты, а?.. Что, говорит, я масло ему из сметаны буду сбивать, что ли?.. И вдруг — ох я и испугалась! — как завыла, прости Господи, как леший на болоте!.. И об спинку кровати головой — бряк, бряк… — Ты бы ей капелек дала каких сердешных, Зина… — …а кровать-то старая — того гляди развалится на палки да скалки. И как она взовьется да заорет пуще прежнего: жизнь клятая!.. Никуда не уйти, никого не привести!.. Куда — на эту кровать ночлежную?! Да в ночлежках у америкашек побогаче обстановочка будет… А от вас что, ширмой в цветочках загородиться?!.. Орет — ну иерихонская труба, прости Господи!.. Ты слыхала?.. Я уж ей так и сяк, валидол сую — она мою руку чуть не сломала, оттолкнула, вопит: жри сама свои таблетки!.. — Зинка, а может… это… ей полечиться лечь?.. — Панечка!.. Панечка!.. Разве нашу жизнь вылечишь!.. — Игнатьевна!.. Ты че там скрючилась в три погибели?.. У тебя керогаз, што ль, не зажигатся?.. Дай помогу… — Ну, помоги… Че двигашь меня локтем-от: локоть твой больно острый. Костыль прямо… — Да потому што отойди. Чай, свет заслоняшь. — Чай, весь не заслоню. — Ну вот и все. Зажгла я тебе твою бандуру. Че варить-то собралась? — Не суй нос… Чай, все то же: макароны. — Растолстеешь, Киселева!.. — Може, в гробу и поправлюся… Мясца хочу… Зубов нету — не угрызу уже… А молодые зубки были — ох, жилы перегрызала!.. — Ну, ну, Киселева. Че реветь-то. Вари свое спагетти. — Да уж сварю как-нито… А керогаз-то как пылат! Как сдурел… Огонь, огонь-то какой… Огонь-то… какой…
КИСЕЛИХА СТАВИТ СВЕЧУ ПЕРЕД ИКОНОЙ
— Тамарка!.. Че ты — ночь-полночь — стучишь?.. Че набатывашь, как в набат?.. Младенец твой орет как резаный по ночам, да ты ишшо моду взяла не спать?.. Какая тебя муха укусила в голу задницу?.. Самая сласть сна, а ты… — Тетя Паня, горелым пахнет. Проводка горит. Из вентиляционных ходов — дым!.. — Окстися. Какой дым. Под носом у тя дым… — Галка!.. Че путаешься под ногами, дура девчонка, иди спать ложись, не мети рубахой половицы… — Мамка, я ноль-один вызвала. — Ты че!.. Правда, што ль!.. — Сказали — сейчас приедут. — Быстро в постель!.. — А че торопиться-то. Какой он — огонь? Поглядеть хочу. Мамка, а Петька спит?.. — Спит, умница моя. Пожарку вызвала! Умница моя… Не бойся… Не бойся с мамкой ничего… — Пахнет горелым… Мам, вон огонь! Вон он! Хвосты лисьи!.. — Да, хвосты… Только шубу не сошьешь… Паня, буди всех! Всех! — Милые! Милые! Вставайте! Пожар! Горим! Горим! — Что?.. Кто придумал?.. А запах-то… А полыхает вон!.. — Это он, сволочь. Граф Борис Иваныч. Утюг оставил в кладовке. А сам заснул. — Эй, Борис Иваныч!. |
