– Пошли расспросим шефа, – предложил Норман.

Люси немного поколебалась, затем ответила:

– Боюсь, он будет не слишком рад меня здесь увидеть. Может, мне лучше посидеть в машине?..

Норман слегка пожал плечами, затем плотнее запахнул свою кожаную куртку. Невидимые потоки ветра ударялись о лопасти ветряков, отчего те издавали низкий гул, похожий на вой.

Глава 9

Капитан Равье гордился своими роскошными усами. Эти густые темно‑каштановые усы почти полностью скрывали его верхнюю губу, по обе стороны от которой загибались вверх – их кончики были покрыты специальным лаком. Они придавали капитану элегантность Эркюля Пуаро при телосложении Клинта Иствуда.

Равье был типичным дюнкеркцем – мясистый, налитый пивом. Но когда все его сто килограммов были укрыты под полицейской униформой, он выглядел холодным и несокрушимым как скала. Иными словами, производил впечатление типа, с которым лучше не связываться.

Сейчас он смолил сигарету у входа в низкое приземистое здание, где таилась Смерть. Его красноречие, как всегда, было на высоте:

– Я смотрю, вы уже успели потрепаться с этим типчиком из Лилля. А ты какого черта тут делаешь, Энебель?

– Это я ее привез, капитан. Мы ездили на вызов – примерно в десяти километрах отсюда кто‑то исписал ругательствами стены, – а потом сразу поехали сюда… Вы один?

– Жду кинологов. Комиссар уехал на вскрытие тела девочки, а Колен допрашивает ее мать. Начали опрос местных… Ну и паршивое дельце, особенно под Рождество…

Он бросил под ноги недокуренную сигарету и раздавил ее подошвой кожаного ботинка. Его пальцы слегка дрожали. От холода или от волнения?

– Что там? – наконец отважился спросить Норман. – Эксперт сказал, что Кюнара сбила машина…

Капитан поколебался, поднял воротник толстой зимней куртки и бросил, повернувшись к Люси:

– Оставайся снаружи, Энебель! Мы с Норманом войдем.

– Капитан, я привез ее сюда не затем, чтобы она дежурила у входа! – запротестовал Норман. – Она будет работать по этому делу!

Равье окинул Люси критическим взглядом с головы до ног:

– Ты ведь прекрасно знаешь, Энебель, что доступ на место преступления имеют лишь офицеры судебной полиции?

– Да, но я также знаю, что две головы хорошо, а три – лучше…

Равье скривил губы сначала вправо, потом влево, словно полоская рот.

– Повезло тебе, что у меня народу немного! Хорошо, идите оба за мной. Ребята из Лилля уже закончили осмотр, фотосъемку и сбор улик, но все равно будьте поосторожнее.

Норман и Люси украдкой переглянулись, и почти сразу их ослепил яркий, резкий свет галогеновых ламп. Тысячи мерцающих пылинок дрожали в воздухе, словно дождевая морось. Внутри здание резонировало, как пустой мертвый каркас – заброшенная гробница, отданная на разорение времени. Норман невольно вздрогнул. Люси, наоборот, ощутила прилив энергии.

– Тело девочки нашли вот здесь, под окном, – указал капитан.

Он встал возле очерченного мелом силуэта на полу – эскиза так рано прерванной жизни.

– Следы удушения едва заметны. Никаких следов насилия или жестокого обращения. Из‑за ночных перепадов температуры судмедэксперт установил лишь приблизительное время наступления смерти – между полуночью и тремя часами утра. Входная дверь не взломана. Это здание должно скоро пойти под снос, а пока сюда складывают бобины от кабелей. Мать девочки позвонила в полицию в три часа утра, встревоженная тем, что от мужа нет никаких известий. За два часа до того он повез выкуп в условленное место – то есть как раз сюда.

Равье наклонился к окну, слегка поморщившись от бившего в глаза яркого света ламп.