Люси уже в третий раз сообщила, что Шарлотта обязательно промокнет до нитки. Арно вздувался дождевой водой, смывая следы повозок с прибрежного песка. Но на юго-западе над горизонтом проявилось мутно-желтое пятно, которое, впрочем, могло указывать как на улучшение погоды, так и на ее ухудшение. Чтобы получше разглядеть горизонт, Люси распахнула окно, и холодный воздух ворвался в гостиную, сорвав горестный вопль с уст мисс Кэтрин Элан, которая в этот момент вошла в гостиную.

— О, дорогая мисс Ханичёрч! Вы простудитесь. И мистер Биб вместе с вами! Кто бы предположил, что в Италии может быть такой холод? Моя сестра спасается грелкой с горячей водой. Ни удобств, ни достойных условий! Что за пансион!

Она бочком просочилась в гостиную и села рядом с Люси и священником, смущенная, как всегда бывало, когда входила в помещение, где был либо один мужчина, либо мужчина с женщиной.

— Я слышала, как прекрасно вы играли, мисс Ханичёрч, — проговорила пожилая дева, — хотя и находилась в своей комнате за закрытой дверью. Да, за закрытой, что крайне необходимо в этой стране, где никто не имеет ни малейшего представления о том, что такое частная жизнь. И это переходит от одного человека к другому.

Люси отвечала в тон. Мистер Биб не мог, естественно, рассказать им о своем приключении в Модене, где горничная ввалилась в его ванную, когда он там находился, и весело прокричала: «Не беспокойтесь, я уж не так и молода!» Он удовлетворился более сдержанным комментарием:

— Совершенно согласен с вами, мисс Элан. Итальянцы в высшей степени неприятные люди. Суют свой нос буквально во все, все видят и знают, что нам нужно, лучше нас самих. Мы находимся в полной их власти. Они читают наши мысли, предугадывают наши желания. Все — от таксистов до, скажем, самого Джотто — буквально выворачивают нас наизнанку, и мне это совсем не нравится. И вместе с тем по сути своей — насколько они поверхностны и легкомысленны! У них и представления нет о жизни интеллекта. Как права была синьора Бертолини, когда на днях заявила: «О, миста Биб, если бы только вы знать, как я страдать от образования моя детей. Я не хотеть, чтобы мой маленький Викториер учить неграмотный хитальянец, который может объяснить ничего!»

Мисс Элан не вполне поняла, что хотел сказать священник, хотя и почувствовала, что он мягко над ней подтрунивает. Ее сестра была разочарована в мистере Бибе, ожидая большего от священника, который носит лысину и пару рыжеватых бакенбард. А ведь действительно, кто мог предположить, что в столь воинственном существе могут прижиться терпимость, способность к сочувствию и чувство юмора?

Удовлетворенная своими воспоминаниями, мисс Элан была не вполне удовлетворена своим креслом. Но причина тому была вскоре найдена — пожилая леди достала из-под себя ружейного металла портсигар с бирюзовыми инициалами «И.Л.».

— Это портсигар мисс Лэвиш, — сказал священник. — Хотя парню пора уже переходить на трубку.

— О мистер Биб, — воскликнула мисс Элан, в которой благоговение боролось с весельем. — Конечно, это ужасно, что мисс Лэвиш курит, но это не так ужасно, как вы полагаете. Она пристрастилась к табаку, пребывая в отчаянии после того, как дело всей ее жизни было уничтожено оползнем. Это вполне оправдывает привычку мисс Лэвиш.

— Как это случилось? — спросила Люси.

Священник откинулся в кресле, изображая само внимание, и мисс Элан начала:

— Это был роман, и, как я могу судить, не очень хороший роман. Как печально то, что люди, наделенные способностями, не способны их толком использовать, и это происходит сплошь и рядом.