— Нет, Дженни, не спи. Послушай меня. Я объясню тебе, что делать, и ты поступишь так, как я скажу. Дженни, сядь!

Девочка нехотя послушалась, еще не решив, что лучше — расплакаться или разозлиться.

— Мне хочется спать.

— Нельзя. Это очень важно. У нас неприятность.

Сон с ребенка сняло как рукой.

— Пожар?

— Нет, детка, не пожар. Но не менее серьезно. Так что быстрее вставай и надевай тапочки.

— Ты где, мама?

— У себя в лаборатории, внизу. Делай все так, как я тебе говорю, слышишь меня?

— Да, мама. Только мне это не нравится.

«Мне тоже», — подумала Касси, но не смягчила тон. Ей очень не хотелось пугать дочь, но нужно было ее подгонять.

— Иди в кухню, Дженни. Давай-давай, я буду там на экране. Вот так, молодец. Возьми из-под раковины большой пластиковый пакет.

Дженни подчинилась. Касси кольнула мысль, что пакет сделан из тех самых полимеров, для уничтожения которых Влад создал свой пожирающий пластмассу микроорганизм, прежде чем изобретение уничтожило его самого. Она выкинула из головы неприятные мысли.

— Положи в пакет коробку с хлопьями. Батон хлеба. Арахисовое масло.

Сколько она сумеет унести? Позволит ли Ти-4-Эс воспользоваться лабораторным холодильником? В самой лаборатории и в ее ванной комнате есть вода, так что им по крайней мере не грозит смерть от жажды.

— Теперь печенье… Так. Сыр из холодильника… Умница, Дженни, ты хорошо помогаешь маме.

— Почему ты не берешь все это сама? — огрызнулась окончательно проснувшаяся Дженни.

— Не могу. Делай, как я говорю. Теперь пойди подними Донни. Тебе нужно будет спуститься сюда, в лабораторию, с Донни и с пакетом. Нет, не садись… Я серьезно, Дженни! Слушайся меня.

Дженни заплакала. Касси душил гнев, обращенный против Ти-4-Эс. Но она стиснула зубы и ничего не сказала. Споры всегда вызывали у Дженни приступы упрямства, и попытки принуждения приносили обратный результат. «Когда ей исполнится шестнадцать, мы с ней намучаемся», — повторял Влад восторженно. Дженни была его любимицей, папиной дочкой.

Дженни подняла тяжелый пакет и побрела в комнату Донни. Шмыгая носом, она потянула брата за руку и не отпускала, пока он не проснулся и тоже не разревелся.

— Идем, дурачок, нам надо вниз.

— Не-е-ет… — На такой вой способен только захворавший трехлетка.

— А я говорю, вниз! — рявкнула Дженни.

Тон был настолько похож на материнский, что у Касси защемило сердце. Однако Дженни добилась цели: то подталкивая Донни, прижимающего к себе любимое одеяло, то буксируя его за собой, она, волоча по полу пакет, добралась до двери в подвал. Ти-4-Эс отпер замки. На всем пути дети видели на экранах подбадривающую улыбку матери. Вниз по лестнице, в подземный вестибюль…

Может быть, Дженни удалось бы проникнуть в генераторную? Нет, там заперто. И что толку от такой малютки?

— Доктор Шеритова, стойте за своим рабочим столом. Вот так. Не двигайтесь. Если шелохнетесь, я снова закрою дверь.

— Понимаю, — ответила Касси, глядя на отворяющуюся дверь.

Дженни опасливо заглянула внутрь, увидела мать и недовольно нахмурилась. Потом, протолкнув вперед Донни, вошла сама, скособоченная от тяжести пакета. Дверь закрылась, щелкнули замки. Касси выбежала из-за стола и прижала к себе детей.

— Спасибо, — сказала она непонятно кому.

* * *

— Все равно не понимаю…

Эли запахнулась в шерстяной жакет. Четыре утра, собачий холод… Что им от нее надо? Полчаса назад к ней в дверь постучали полицейские.