— Кто ты, добрый юноша? — вышел вперед плотный мужчина с шикарной бородой и небольшим животом, как я подозревал, местный барон. Он обедал на ковре в кругу своих приближенных.

— Уж кого, но меня добрым назвать сложно, — усмехнулся я и продолжил: — Понимаешь, какая беда. Коня у меня увели. Молодого статного трехлетку-тяжело воза каурой масти. И у меня появилось такое подозрение, что в котле варится как раз его мясо.

— Ты ошибаешься, мы забили старую клячу из нашего табуна, — указал барон в сторону лошадей.

— Может быть, — не стал я отрицать. — Однако осматривая ваш лагерь, я обнаружил три свежезасыпанных ямы, где вы закапываете отходы от лагеря, и одну недавно откопанную. Рассматривая ее в бинокль, я разглядел копыто. Я сам подковывал Красавца и его копыта узнаю из тысячи, у вас лошадей с копытами подобной величины нет, уж поверьте мне. Но мне требуется убедиться.

— Сонокай! — окликнул барон одного из своих людей. Оружия при мне на виду не было, да и выглядел я как деревенский паренек. Старый комбинезон, расстегнутый до пояса, растоптанные сапоги, командирский ремень, что опоясывал тонкую талию, и сидор за спиной. Пистолет с глушителем у меня находился за пазухой. Сунь руку и вытаскивай, секундное дело. Именно это я и проделал, когда один из мужчин табора, сверкая золотозубой улыбкой, достал слегка изогнутый кинжал и, красуясь, направился ко мне, слегка растопырив руки.

Дважды негромко хлопнули выстрелы, и закричали женщины.

— Тихо! — рявкнул я, подойдя к лежавшему телу, направил ствол в голову и произвел контроль.

Женщины замолкли после моего вопля и повелительного взмаха барона.

— Может, договоримся? — спросил барон. — Ты не смотришь яму, которую мои люди не закопали и за что получат плетей, а мы задабриваем тебя.

Молча покосившись на него, я достал второй «парабеллум» и, движением ствола освободив проход, подошел к яме, что находилась в двадцати метрах от лагеря на опушке леса. К сожалению, ранее подобраться к ней я не мог, детишки тут бегали.

Присев у края, я посмотрел на части тела коня, что лежали в ней. Чувствуя, как намокают ресницы, я повернул голову к подошедшему барону и спросил:

— Зачем?

— Ногу он сломал, — грустно ответил барон, присаживаясь рядом прямо на пыльную землю. — Мой младший буквально влюбился в него, как увидел, все следил, а потом, подобрав время, увел. Я не знал… Правда не знал. Когда он его уводил, тот на крае оврага поскользнулся и скатился вниз. А он глубокий. Просто не повезло.

— Заячья губа который? — спросил я.

— Да.

— Так вот чьи это следы, — вздохнул я. — И кровь.

— Его это, — еще раз вздохнул барон.

— Я надеюсь, вы понимаете, что я вас сейчас убивать буду?

— Понимаю, — в третий раз вздохнул барон. — Я твой взгляд видел. Не простишь. Другом был?

— Да, от границы меня с семьей вывез, — рукавом стер я слезы с глаз.

Сидел я так, чтобы у цыган не было ни единого шанса меня достать, поэтому разговаривали мы спокойно. Барон понимал, что у меня все козыри.

— Откуплюсь и уйду. Дашь?

Вздохнув, я еще раз посмотрел на голову Красавца и покосился на барона:

— Друзьями не торгую. Но ты можешь попытаться меня задобрить, чтобы я не охотился на твой табор. Поверь, у меня хватит сил и возможностей извести его под корень. Сыну сколько лет?

— Двенадцать… Отомстить хочешь?

— А ты бы не стал?.