Слушая приближающиеся шаги милиционеров, я со злостью смотрел вслед убежавшей немке и с некоторым недоумением думал: «Почему она была так похожа на фотографию матери Евгения Иванова, то есть теперь на мою мать?.. Почему?»

Как бы то ни было, я собирался бросить все силы, чтобы разгадать эту загадку.

Контролируя боковым зрением подходивших милиционеров, я пропустил бросок одного из зрителей. Только и успел чуть повернуть голову, гася удар кулака. И услышал радостный голос сквозь звон в голове:

— Я помогу, я боксом занимался.

— Гражданин, отойдите, не стоит трогать задержанного.

Чуя, как немеет лицо — похоже, этот ублюдок повредил мне челюсть — и как из глубин души поднимается черная злоба, я в развороте, присев, крутнулся, подбивая ногой одного из подошедших милиционеров.

Был как раз удобный момент — один страж порядка, тот, которого я сбил с ног, держал меня на прицеле, а вот второй, тот, что скомандовал пацанчику примерно моих лет отойти, убрал оружие в кобуру, не застегнув ее, и достал из кармана кусок веревки. Как я понял, наручников у сотрудников милиции не было. Вскочив, я в прыжке нанес удар в голову второму милиционеру, что лапал кобуру, пытаясь вытащить глубоко засунутый пистолет.

Мягко упав на ноги, я перекатился через спину и, подскочив к первому милиционеру, ошарашенно пытавшемуся встать на ноги и шарившему руками, пытаясь найти лежавший в метре наган, нанес ему два удара кулаком в голову, вырубая. Второй лежал неподвижно, и контроль ему не требовался. Потом я рванул к раненому «летчику» и вырвал у него «ТТ», который он почти достал из кобуры.

— Не балуйся, — скомандовал я ему, после чего, загнав патрон в патронник, осмотрелся. Толпа вокруг стояла та же, а вот пацанчика, долбаного боксера, уже не было. Стало ясно, что он в команде немки и участвовал в моем отвлечении.

Пока «летчик» всхлипывал на земле, я поднял свой пистолет, сунул его на место и прошел к прилавку. Ничего, рожу пацана я запомнил, если повезет, встретимся, уж я-то не промахнусь.

— А, вот и часовщик, — обнаружил я часового мастера, лежавшего за прилавком со стилетом в горле. — Шустрая немка.

Удар могла нанести только она, так что я подивился ее наглости и умению. Куда делся старик, я не заметил, воевал с двумя «летчиками». Пройдя к раненому «летчику» и пнув его по раненой ноге, под возмущенный ропот толпы вокруг, громко спросил, давя на его волю:

— Цель задания, причина нахождения в Москве?! Говори, падаль!

— А-а-а!!! — орал тот, держась за ногу, по которой я методично бил.

— Говори!.. Говори!.. Говори!.. — орал я после каждого удара.

— Сталина, мы должны убить Сталина! Цель — Сталин! — наконец выкрикнул он и откинулся на спину с бледным лицом, похоже, потеряв сознание.

— Тьфу, — снова сплюнув, я еще раз проверил зубы, горестно посмотрел на небо и спросил: — Ну вот за что мне все это, а?!