— Уже идет проверка этих сведений, — задумчиво ответил нарком.

— Мне только одно непонятно в этой ситуации. Почему вы не можете найти Михайло? Он парень, как я уже говорил, довольно ответственный, по прибытии должен был отметиться и сообщить адрес.

— Так он и отметился, однако у него отобрали документы, выданное в Луцке оружие и буквально выгнали. Ситуация там так сложилась, — пояснил Ремизов.

— А вот это уже проблема, — задумчиво протянул Рогозов. — Немцов перед самой войной как-то между делом сообщил, что Михайло в последнее время стал тяготиться сотрудничеством с нами, слишком контроль был сильный. Так что в этом случае он может отказаться от дальнейшего сотрудничества, воспользовавшись таким удобным случаем. Сами же его и выгнали. Как это получилось?

— Да там… — поморщившись, начал было отвечать капитан Ремизов, но нарком оборвал его вопросом к Рогозову:

— Вы не сообщили нам настоящее имя столь интересного юноши.

— Да, не сообщил. Зовут его Евгением, а фамилия самая простая и распространенная. Иванов. Вряд ли он прячется, найти его будет нетрудно.

— Найдем, — уверенно кивнул Ремизов, записывая новую информацию. — Какое у него отчество?..

Как я и рассчитывал, за мной так и не приехали ни ночью, ни утром следующего дня. Думаю, милиция пошла навстречу сотруднику госбезопасности, хоть он и был ненастоящим, и прикрыла дело. Да и что там такого? Бандитов побил, раненому помог, должно же быть у них чувство благодарности? Местные менты были настоящими ментами, с этой стороны на них можно положиться.

Ночь прошла нормально, утром сестренки со мной доехали до нашего дома, где приступили к хлопотам по хозяйству, они уже были в курсе, что скоро на них и на предложившую свою помощь Марью Авдотьевну ляжет вся тяжесть по прокорму строителей. Продовольствие на мне, но вот готовить будут они. Так вот, я завез их в усадьбу и поехал за строителями. Повезло, что посыльного из больницы не было, и я съездил без проблем. Привез шестерых плюс инструмент. Хорошо, что у одного строителя была своя телега, и он снял часть груза и пассажиров с моей повозки. Как бы то ни было, прибывший бригадир распределил фронт работ и, убедившись, что они начались, поехал в лесхоз узнавать насчет материалов. Они у меня были заказаны и частично оплачены. Принимать он решил лично, сообщив, что каждую доску надо осмотреть, чтобы не было брака. Для частых поездок я выделил ему Огонька, так как не мог часто давать коню разогнать застоявшуюся кровь, а бригадир оказался неплохим наездником и коня использовал постоянно, только пыль столбом стояла на улицах. Мое решение изрядно ускорило дело, материалы стали прибывать куда быстрее, правда, и деньги начали утекать неслабо.

В обед рабочие поели на свежесколоченных столах и, немного отдохнув, снова приступили к работе. Кстати, я им удивляюсь, они за полдня умудрились полностью разобрать полы в доме, оставив только балки, оказавшиеся вполне крепкими. Также они заканчивали с разборкой сарая и курятника.

Живности тут уже не было, я еще утром, после того как убедился, что строители приступили к работе, перевез их, включая козу, привязанную к повозке, к Марье Авдотьевне. У нее своей молочной живности не было, покупала у соседей, так что будет подспорье. Я молоко, конечно, любил, но козье пил только разбавленным — слишком жирное оно для меня было.

Так вот, пока у сарая скрипели ржавыми гвоздями строители, разбирая каркас, во двор, открыв ворота, прошел наш участковый.