Ночевали двое скитальцев чаще всего в укромных заводях, отгораживаясь от реки стеной камыша. Костров старались попусту не жечь, чтобы не привлекать внимания. Ели скудно, только чтобы не оголодать. От холода спасались движением или кутались в меховые полости, найденные в тюках.

Саратов и смотрящий на него через Волгу город-близнец Энгельс встретили их выщербленными набережными и мертвым оскалом полуразрушенных домов. Едва не разбив салик о быки рухнувшего моста, Бойша умудрился все же провести плот через стремнины и бурлящие водовороты, но волнами смыло полости и мешок с едой.

— Привязать не могла?! — окрысился итер на Тамару, едва они выплыли в более-менее спокойное место.

— Не могла, — равнодушно ответила девушка. — А ты вот мог, да не захотел.

И снова потянулись дни пути — теперь уже впроголодь. Правда, стало заметно теплее, по берегам шумели не облетевшие еще рыжие леса. Бойша повеселел, стал больше говорить с девушкой, напевать что-то. Тамаре же, напротив, стало тревожно. Близился конец водного пути. Она планировала по реке добраться до Волгограда, или Волеграда, как теперь назывался этот город, высадиться на берег и вдоль Дона идти на юго-запад. Южнее, насколько Тамара помнила географию, лежали безводные степи, поэтому двигаться к Кавказским, ныне Светлым горам напрямик она опасалась.

Проплыли Камышин. В отличие от многих старых городов, он оказался населен — по берегу тянулись избы, амбары, пристани, над башнями ветер трепал разноцветные флаги. Бойша прижал салик к левому берегу, чтобы быть как можно дальше от людей, но путников заметили, и к ним наперерез рванулась длинная гребная лодка под тремя парами весел.

— Да кол вам в дышло! — выругался итер, расчехляя автомат.

— Сразу не стреляй, узнаем, что им надо, — сказала Тамара. Бойша угрюмо покосился на нее, но спорить не стал.

Когда лодка подошла достаточно близко, Тамара первой подала голос:

— Что хотели?

— Откуда? — раскатился над водой хриплый голос.

— С верха, — ответил Бойша. — Чаво надо-то?

— С какого верха? В Балаковом городище были? А в Кутовском посаде?

— А вам зачем?

— Наш посадский велел всех верхачей топить, к берегам и вниз по Воле не пущать.

— Попробуй, потопи! — зло крикнул Бойша, выпрямляясь во весь Рост и поднимая шибало. — Издырявлю!

— Погоди, — перебила итера Тамара и прокричала, сложив ладони рупором: — Мы людей две с лишком седмицы не видали! От Поворотного камня!

— Ваше счастье, — несколько разочарованно прохрипели с лодки. — Морь по левобережью пошла. Народ мрет что мухи. Кровью по-большому ходят — и дохнут. Так что вы остерегитесь приставать. Счас никто чужим рад не будет.

— Карантин, — негромко произнесла Тамара. — Ладно, хоть до этого додумались…

— Чего? — не понял Бойша.

— Спасибо за совет! — крикнула девушка, не ответив итеру.

— Дура, что ли? — донеслось с уходящей лодки. — Хвала Всеблагому, советов давать не обучены. Бывайте, худоплуты!

За Камышином река снова сузилась, появилось множество отмелей. В утренних сумерках плот наскочил на одну из них, и пришлось сталкивать его, стоя по пояс в воде. Сушились на берегу, у костра. Бойша, нисколько не стесняясь, разделся догола, сел у огня. Тамара ушла за кусты ракиты и проклацала там зубами, пока не высохла рубаха.

Ночью путь салику преградил наплавной мост. Через реку тянулся ряд намертво заякоренных огромных барж, между которыми виднелись небольшие просветы.