— Ты будешь проклят, если не сделаешь этого! — Конагер поднял винчестер и выстрелил. Раздался крик. — Вы сами напросились, парни. Я слишком устал, гоняясь за вами по морозу, чтобы уйти ни с чем. Так что лучше поторопитесь! А не то оставлю ваши тела на съедение волкам.

Один из скотокрадов шевельнулся, обменявшись с остальными быстрым взглядом, и они подались назад, подальше от него. Конагер развернул лошадь и подъехал к воротам — как раз вовремя, чтобы заметить направленное на него дуло винчестера. Оказалось, еще человек ночевал в пристройке.

Ковбой выстрелил не целясь. Обожженный пулей, противник дернулся и получил вторую пулю. Винтовка выпала из рук бандита. Развернувшись и взяв винчестер обеими руками, Кон выстрелил в третий раз. Человек рухнул в дверной проем. Он упал поперек порога, медленно подтянул одну ногу и затих.

Конагер невозмутимо обратился к остальным:

— Вам, парни, лучше снять жерди.

И они подчинились.

Ткнув стволом винчестера кого-то в спину, Кон приказал:

— Выгони коров и стань сзади.

Когда стадо оказалось на свободе, он заставил пленников выстроиться лицом к изгороди, положить руки на верхнюю жердь, а сам, спрыгнув с коня, подошел к раненому в коррале, чтобы взять его оружие.

Пуля срикошетила от порога пристройки и прошла сквозь предплечье, войдя над запястьем и выйдя около локтя. Полностью выведенная из строя правая рука сильно кровоточила.

— Вали отсюда! — Конагер пинком под зад отправил его к остальным. Трофейный револьвер сунул за ремень, а винчестер положил в свой ружейный чехол.

— Ты же не бросишь меня здесь истекать кровью? — взмолился бедняга. — Ради всего святого, парень!

— Не суетись, малый, — осадил его ковбой, — а то тебя, того гляди, кто-нибудь забодает. Встань в рядок у забора и радуйся, что я не выпустил из тебя кишки.

Кон, пятясь, отступил к хижине и боковым ударом высадил стекло в окошке. Дым уже почти рассеялся. Убедившись, что внутри никого нет, он собрал оружие.

Сапоги выбросил в открытую дверь.

— Обувайтесь. — Одному из мужчин он сказал: — Помоги этому, раненому. Возьми руку на перевязь, а то с таким кровотечением недолго замерзнуть насмерть.

— Что ты собираешься с нами сделать?

— Не торопите меня. Вас стоило бы перестрелять, а еще лучше повесить, но можно оставить и так. Я еще не решил.

Он взглянул на человека, скорчившегося на пороге хижины, и пришел к выводу, что никогда его раньше не видел. Никого из бандитов он не знал, но трое ездили на лошадях с клеймом «Пять решеток».

Удостоверившись, что оружия больше нет, выбросил в дверь и куртки. Потом, продолжая держать противников на мушке, еще раз оглядел хижину. Найдя мешок консервов, несколько кусков бекона и мешок муки, собрал все добро и вынес наружу, поставив подальше от двери; затем вернулся в хижину и носком сапога разбросал по всей комнате горящие угли из очага. Не успел он выйти, как хижина занялась.

— Какого черта, что ты здесь творишь? — заорал на Конагера заросший черной щетиной детина со шрамом над глазом.

— Этот притон слишком долго служил убежищем для бандитов. Я его уничтожаю.

— А наши пожитки?

— К черту ваши пожитки! У вас хватало совести воровать чужой скот. Спросите о своих пожитках там, где вы получали такие приказы.

— Смок убьет тебя, — пообещал детина, — если только я не успею расправиться с тобой раньше его.

— Если ты еще раз откроешь рот без моего разрешения, — вкрадчиво произнес Конагер, — то у тебя будут шрамы над обоими глазами. — Он ткнул ближайшего бандита стволом винчестера.