Конан поставил Йондру на ноги, и Тамира завернула ее в мягкую синюю шерстяную ткань. Когда Конан выпустил княжну из рук, она повалилась на камни. Тамира опустилась рядом с ней, положила ее голову себе на плечо и взглянула на киммерийца.

    – Что случилось? – спросила она.

    – Мы нашли зверя, на которого она охотится. Охотилась. Кто-нибудь еще вернулся?

    Темные глаза Тамиры расширились от страха, и Тамира помотала головой.

    – Никто. Они… Они ведь не могли все погибнуть?

    – Конечно, нет, – ответил Конан. Он бы очень удивился, увидев еще кого-нибудь живым, но не стоило еще больше пугать девушку. Лучше найти ей работу, чтобы отвлечь от тяжелых мыслей. – Позаботься о ней, – сказал он Тамире, – она почти не переставая плачет.

    – Не удивительно, – ответила Тамира, – если о ней заботился ты.

    Она увела не сопротивляющуюся аристократку в шатер, оставив Конана стоять разинув рот.

    Он никогда не научится понимать женщин, решил киммериец. Никогда. Затем он заметил, что вокруг него собрались оставшиеся в лагере охотники и обеспокоенно смотрят на него.

    , – понял вдруг с удивлением Конан. Он решительно изгнал из головы все мысли о женщинах.

    – На рассвете, – сказал он охотникам, – мы возвращаемся в Шадизар. Но прежде мы должны дожить до этого. Сегодня ночью никто не спит, если только не хочет проснуться с перерезанным горлом. И никаких костров. Раздать все запасы.

    Охотники как можно скорее принялись за дело. Все стрелы поделили между собой. Три колчана на человека. И каждый получил по дополнительному копью, а также бурдюк с водой и сумку с вяленым мясом. Несколько трусов может убежать с имеющимися у них запасами, но Конан не хотел обрекать на смерть остальных, если потребуется бежать всем.

    Нападения горцев можно было ждать в любое время и отовсюду, кроме как со стороны утеса, у которого стоял шатер Йондры. Даже если первая атака будет отбита, они не могут оставаться здесь при свете дня, на виду, будто жуки, приколотые булавкой. Они попытаются отступить, после того как на них нападут или во время атаки, если врага не удастся отбить. И если они окажутся на грани поражения, каждому самому придется заботиться о своей судьбе.

    Хуже всего будет, если нападет зверь. Обходя в сумерках охотников, Конан каждому напоминал:

    – Не пытайтесь драться со зверем. Если он появится, бегите и надейтесь, что ваши боги вас не оставили.

    Конан сел на корточки недалеко от шатра Йондры. Если произойдет худшее, другим придется думать только о себе. Ему надо быть рядом с женщинами, если он хочет спасти их.

    Шорох камней сообщил, что подходит Тамира, и киммериец подвинул два копья, чтобы дать ей место.

    – Она спит, – сказала хрупкая женщина, устало садясь на землю рядом с киммерийцем. – Она вымотала себя слезами. И кто будет удивляться этому, после того как она увидела такое.

    – Это случилось по ее приказу, – сказал Конан тихо, – и из-за ее тщеславия. Тот бритуниец говорил ей о звере, и я рассказывал ей о том, что узнал о нем.

    – Ты жестокий мужчина, киммериец. Жестокий, как эти горы.

    – Я мужчина, – ответил он просто.