Конан внимательно следил за лицом говорящего. Его почти не интересовало, что говорит этот Арванд, но странная горечь, прозвучавшая в тоне ванира, удивила киммерийца.

    Арванд был высок и худощав. На вид ему можно было дать лет сорок. Темные волосы и карие глаза этого человека удивили киммерийца - он не встречал людей с такой внешностью в Ванахейме. Впрочем, ванирам тоже случалось совершать набеги на южные земли, и они никогда не отказывались от сыновей, которых рожали им захваченные в плен женщины.

    - Я назвал тебя холуем потому, что ты называешь Гунастра "господином", - пояснил Конан. - А поесть ты принес?

    - "Холуй" - некрасивое слово, мой мальчик, и не стоит обращать его к тому, у кого ты просишь хлеба, - назидательно проговорил Арванд. - Я называл Гунастра "господином", потому что несколько лет назад он заплатил за меня серебром на рынке в Похьеле. Но тебе я все же посоветовал бы звать меня по имени.

    - Дай хлеба, - еще раз сказал Конан.

    Арванд засмеялся и вынул из-под куртки большой кусок черного хлеба. Варвар жадно затолкал в рот почти весь кусок.

    - Где это - Похьела? - спросил он неожиданно для Арванда.

    - К югу от Халога. Небольшой городок. Оживает только во время осенней ярмарки.

    - Как же ты оказался там? Ведь ты из Ванахейма.

    - Ха! А как ты сам оказался в Халога? Ведь ты из Киммерии.

    Конан зашипел, как разозленный кот. Вот о том, как его взяли в плен, напоминать, пожалуй, не стоило.

    - Меня взяли в плен, - спокойно продолжал Арванд. - Когда я хотел бежать, поймали и переломали ноги. Гунастр потом выхаживал меня, как родная мать.

    - Почему же ты не сбежал от Гунастра, как только смог снова ходить? Он, кажется, не очень-то за тобой следит.

    Арванд достал из-за пазухи еще один кусок хлеба.

    - Лень, - объяснил он. - Да ты ешь, ешь. У Гунастра я всегда сыт и одет. Но есть и другая причина, важнее. В Халога я узнал, что такое слава. На арене я убивал, и все видели, что я сильнее других. В меня влюблялись женщины, не только потаскушки, - но и знатные дамы. Здесь, в Халога, нет, наверное, ни одной сколько-нибудь смазливой барышни, которую я бы в свое время не пощупал.

    Конан слушал и недоумевал. Иметь возможность вырваться на свободу и все-таки оставаться в неволе?

    - Зачем ты говоришь мне все это?! - спросил варвар.

    - Хочу помочь тебе избежать лишних неприятностей, - пояснил Арванд. Слушай, Медвежонок, я дело советую. Веди себя спокойно. Через несколько дней начнутся кровавые игрища, и тебе так или иначе придется сражаться. Лучше быть сытым и немного поразмяться перед боем, не то убьют раньше времени.

    Конан оскалил зубы.

    - Ты что, ванир, вообразил, что я смирюсь с этой собачьей участью? Я - не ты.

    - Можешь не смиряться, на здоровье. - Арванд пожал плечами. - Но тебе в любом случае неплохо бы остаться в живых.

    Конан чуть-чуть подумал.

    - Или ты считаешь, что я приживусь в этой конуре?

    Ответ Арванда удивил молодого киммерийца.

    - Да, - тут же отозвался Арванд. - Я уверен, что в конце концов эта жизнь придется тебе по душе.

    - Почему? - гневно спросил Конан. - Почему ты так решил?

    - Потому что ты с легкостью убил ни в чем не повинного человека, пояснил Арванд. - У тебя сердце дикого зверя.

    Конан хлопнул ресницами, не зная, считать ли последнее замечание Арванда комплиментом.