Киммериец приготовился сражаться. У него не было ни малейшего сомнения в том, что за ним явилась городская стража, чтобы препроводить в тюрьму, а после казнить за все совершенные им в Халога преступления. Он собирался подороже продать свою жизнь. Вмешивать в это чисто мужское дело всяких щуплых девчонок в его намерения никак не входило.

    В дверь загремели рукоятью мечи.

    - Открывайте! - крикнул мужской голос.

    - Кто вам нужен? - отозвался варвар. - Назовитесь, кто вы такие!

    - Нам нужен киммериец по имени Конан. Мы знаем, что он здесь.

    - Если он вам так нужен, то входите и заберите, - заорал в ответ Конан. Он был сыт по горло ожиданием и недомолвками и потому, желая внести в дело ясность, присовокупил к приглашению длинное, смачное и очень грязное ругательство.

    Громовой хохот загремел под дверью в ответ на это. Затем заговорил другой голос, детский:

    - Конан, это вы? Я - граф Амальрик, вы провели однажды ночь в моем доме.

    - Было дело, - мрачно отозвался варвар. - Какого дьявола тебе нужно, постреленок? Помнится, я еще тогда предупреждал, что когда-нибудь перережу тебе горло.

    - Прошу вас, идемте со мной, - сказал мальчик. - Даю вам слово, что в моем доме с вами ничего не случится.

    - А за порогом твоего дома, малыш? Прости, я не могу поверить клятве гиперборейца.

    - И за порогом моего дома вы будете в такой же безопасности, - твердо сказал мальчик.

    Конан свистнул и помотал головой, как будто собеседник мог его увидеть. Но мальчик, судя по всему, догадался о реакции киммерийца, потому что ясный детский голос звонко и отчетливо произнес такое ругательство, от которого Хильда покраснела - да так густо, что сквозь одеяла было видно.

    Конан расхохотался. Ему показалось, будто в душу ему плеснули чем-то простым и светлым, и одним ударом сапога он распахнул дверь, едва не сбив с ног графа Амальрика.

    - Здравствуй, малыш, - сказал он. - Ты все-таки подобрал ключик к этой двери.

    - Здесь, в доме, больше никого нет? - спросил юный граф.

    Конан сердито отвернулся.

    - Если и есть, то это нас с тобой никак не касается, - отрезал он.

    Киммерийцу подвели лошадь, и он уселся в седло. Трудно было сказать, кто из двоих испытывал больше недоверия: конь к седоку или седок к коню. Во всяком случае, глазами косили оба одинаково.

    Войдя в дом, Конан остановился как вкопанный. Первое, что он увидел, было ненавистное и знакомое до мелочей лицо Синфьотли. Асир сидел в кресле с высокой спинкой. На нем была забрызганная кровью одежда. Светлые волосы слиплись и повисли, кое-где коричневые от запекшейся крови. Справа и слева от него стояли слуги Амальрика, удерживая Синфьотли за руки, чтобы он не упал.

    Мгновение Конан смотрел на это, потом повернулся и молча набросился на мальчика. Миг - и страшные лапы варвара уже держат его за горло, грозя удавить. Слуги бросились было к нему, но Конан взревел:

    - Стоять на месте! Еще шаг - и я успею сломать ему шею.

    Слуги замерли. Дружина за спиной киммерийца застыла в напряжении. Конан спиной ощущал на себе выжидающие взгляды. Он знал, что они готовы напасть в любую секунду.

    Не испугался только мальчик. Жестом он показал Конану, что хочет что-то сказать. Варвар чуть-чуть ослабил хватку.

    - Ну, - повелительно сказал он, - говори.