– Мадезус!.. – отдуваясь, прокричал горец. – Если ты можешь вытащить нас отсюда своим амулетом, давай, покуда не поздно! Еще немного, и нас зальет с головой!..

Жрец с подавленным видом покачал головой:

– Амулет наделен властью лечить, но в данном случае он бессилен…

Кейлаш замолотил в неподатливые двери кулаками.

– Значит, мы побеждены! – вырвалось у него. – Жрица выиграла!..

Багровый омут поглотил его уже до бедер.

Только Конан упрямо отказывался поддаваться отчаянию. Поскольку хуже быть уже не могло, он дотянулся и вытащил из стенной скобы черный факел тарголитской работы. Он рассудил, что увесистая железяка вполне может сойти за дубинку и, пожалуй, собьет подвесной замок. Он размахнулся что было силы и вмазал факелом по замку. Тот, однако, разваливаться не пожелал.

– Погоди! – сказал Мадезус. – Так замок не собьешь, лучше сунь факел под дужку и попробуй ее отомкнуть!

В его спокойный голос впервые просочилась тревога. Сохранять невозмутимость становилось все труднее с каждой минутой. Кровь уже замочила веревочный кушак, которым митраит был подпоясан.

Конан живо последовал совету жреца и просунул железную рукоять под запирающую пластину. Конец факела едва-едва прошел в узкую щель. Загнав его как можно надежней, Конан изо всех сил налег на образовавшийся рычаг.

Обычное железо согнулось или сломалось бы, но металл Таргола выдержал. Он оказался крепче бронзовой дужки. Запирающая пластина лопнула и разошлась, а факел, хотя и погнулся, по-прежнему горел ярким, бездымным зеленоватым огнем. Конан выронил его, и кровавый поток погасил удивительный свет.

Двери, более не удерживаемые замком, распахнулись под напором багряной волны. Трое мужчин, все вымокшие в крови, не сговариваясь бросились через порог. Ввалившись внутрь, Конан с Кейлашем попытались закрыть двери и удержать хлеставший поток.

Амулет Мадезуса ослепительно вспыхнул, озаряя чертог. Все трое подумали об одном и том же, и стон Кейлаша выразил общую мысль. Конан еще подтвердил ее серией зубодробительных ругательств.

– Клянусь Кромом, отсюда нет выхода! Мы опять в западне!..

Кейлаш удерживал спиной дверь и пытался как можно крепче упереться ногами в пол, чтобы окровавленные сапоги не скользили.

– Меня надолго не хватит!.. – пропыхтел он сквозь зубы. – Надо что-то делать, и желательно поскорей!..

Конан переглянулся с Мадезусом. Ни у того, ни у другого не было никаких блестящих идей. Они еще раз обвели глазами комнату в тщетных поисках выхода. Выхода не было. Только пять голых, совершенно одинаковых стен. Выделялась лишь та, в которой была дверь. На красном гранитном полу застыли в странной симметрии ряды погасших черных свечей.

Кейлаш с мрачным упорством удерживал дверь, но сколько-то крови успело первоначально проникнуть в чертог и растечься уродливой лужей. Мадезус про себя изумился тому, как плотно пригнаны были двери. Стоило закрыть их, и они останавливали течь.

Однако в гораздо большей степени его внимание привлек предмет, находившийся посередине помещения.

Когда-то давно на рисунке в одной из книг, хранившихся в библиотеке коринфийского храма, он уже видел нечто похожее…

– О, Митра!.. Да это же алтарь мутари!.. – вырвалось у него. Он смотрел с ужасом, но вместе с тем и завороженно.

Алтарь был сплошь покрыт пятнами непонятного происхождения. Странные символы были врезаны в его основание, а с потолка над ним свисали заржавленные цепи. Мадезус пригляделся к расположению свечей и счел своим долгом предупредить спутников:

– Ходите осторожней! – И пообещал: – Сейчас притушу амулет, что-то увидите.

Амулет в самом деле скоро погас, погрузив чертог в кромешную темноту.