- И куда же он дернул?

    - Были разговоры об Офире. Там сейчас война. В мутной воде проще всего сколотить команду из подонков. Под шумок всегда проще сорвать хороший куш.

    - Ну что же, - Конан поднялся, - еда тебе не понадобится.

    - Ты ведь должен убить меня.

    - Пожалуй, оставлю-ка я тебя наедине с твоей смертью. Ты заслужил.

    - Но ведь ты должен отомстить. Так убей же меня. - В голосе умирающего слышалась надежда.

    - Ну, во-первых - лежачего не бьют. Во-вторых, я обещал не мучить тебя, только и всего. Ничем я тебе не обязан. Подумай лучше о своих грехах, пока за тобой не пришли ~оттуда~.

    И Конан двинулся дальше. Стоны и плач умирающего неслись ему вслед.

    Теперь, когда у него появились еда и питье, пусть даже очень мало, он чувствовал себя уверенней. Походная жизнь приучила его довольствоваться крохами. Вяленое мясо и заплесневелый сыр тоже могут поддержать его силы. А сейчас, чтобы осуществить свою месть, только силы ему и необходимы.

    Тахарка чувствовал себя превосходно. Ему все нравилось: земля кругом цвела, воздух был свеж и приятно холодил легкие, лошадь под ним была отменной, и здоровье его не беспокоило. Все это позволяло ему находиться в благодушном настроении. И мысли Тахарки были все больше о приятном: о легкой добыче, о красивых женщинах, об игристом вине и винно-алых потоках вражеской крови.

    Настроение всадников, следовавших за ним, резко отличалось от его собственного. Это не ускользнуло от внимания Тахарки и только лишний раз убедило, насколько сам он тоньше этих примитивных существ. И то верно, разве можно позволять обстоятельствам брать над собой верх? Ничто не должно отравлять ощущения радости жизни!

    Аксандриас из Аквилонии нагнал Тахарку, и Тахарка улыбнулся ему. Из всего этого сброда только аквилонца считал Тахарка спутником, достойным себя. Он безошибочно разгадал в нем бесчувственного и безнравственного человека, корыстолюбивого и коварного. Это их роднило.

    Для угрюмых и строгих гандеров, для трусоватых боссонитов все же какие-то правила игры существовали. Аквилонец же все, что стояло на пути к удовлетворению своих низменных инстинктов, считал химерой. О законобоязни и порядочности он знал понаслышке.

    - Командир! Наши спутники разочарованы. Из тяжелого похода они возвращаются с пустыми руками.

    - Пустой кошелек всегда повод для расстройства, - отвечал Тахарка. - Но это поправимо. И вообще, нашей жизни можно даже позавидовать: мы не ишачим с утра до ночи, чтоб заработать себе на лишний кусок в старости. Наш удел благополучие в обмен на минуту риска. В этом-то вся и прелесть. Видишь тот холм? Не исключено, что за ним мы найдем свое богатство.

    - Я согласен, хозяин.

    Аквилонец провел рукой по своей обильно умащенной ароматическими маслами светловолосой голове. Легкая шелковая безрукавка лишь подчеркивала мужественную красоту его загорелого торса.

    - Они темные и безграмотные бродяги и мало смыслят в жизни. Не то что мы с вами, хозяин. Вот теперь они решили, что удача навсегда отвернулась от нас.

    Вольно или невольно аквилонец попытался поставить себя на одну доску с Тахаркой. Подобная нелепица развеселила господина. Он ехал и улыбался в свою красивую бороду.

    - Так смотрят на жизнь глупцы. Смерть сотоварищей они считают неудачей.