Изок нашел княжича в самом дальнем подвале… Он содрогнулся при виде цепей и ошейника — он и предположить-то не мог такого! И Бранко был не один… На руках у него лежал мальчишка — совсем маленький мальчишка, темнокудрый, бледный, — княжич пытался хоть как-то согреть его… Приблизившись, Изок узнал Вуйко. В плече и в боку мальчика торчали обломки стрел, на губах запеклась кровь… Но он открыл глаза, услышав голоса и скрип дверей.

— Изок? Тебя — тоже?

— Нет, Вуйко, мы победили! Благодаря тебе, Вуйко… Твой план… Конан шел по нему…

— Сладушка…

— Да, она принесла нам твой рисунок!

Вуйко удовлетворенно улыбнулся.

— Мы победили? Как? — Бранко вскинулся, забыв про шипы ошейника, не замечая того, что они впиваются в кожу.

— Бранко, князь объявил Лесу войну… И… Словом, он убит. Конан хотел — меньшей кровью… А теперь — ты князь, и Конан хочет, чтобы ты говорил с войском. Чтобы убедил их сложить оружие.

— Отец убит… И теперь… Мир, да? Мир с Великим Лесом?

— Мир! И ты женишься на Фрероне. И ваш ребенок унаследует всю землю, от Красной реки до моря. И Будинею, и Лес! Только надо поспешить…

Княжич застонал, растирая освобожденные от оков руки.

— Рубцы останутся, — рассеянно прошептал он. — Князь — с рубцами, как у каторжника! А что же с мальчиком?! Мы не можем его везти!

— Я найду кого-нибудь, кому можно доверить его, — пообещал Изок.

И он нашел. Одна из поварих — единственный человек, не убежавший из страха перед ворвавшимися в князев терем мятежниками! — она закладывала в печь пироги и тихонько пела… А когда Изок вбежал на кухню, спокойно посмотрела на него, вытирая полотенцем масляные руки. Она была юная и пухленькая, беленькая и румяная, с тяжелой светло-русой косой: сама — как пышный пшеничный хлебушек, только из печи! Изок, залюбовавшись, забыл на миг, зачем прибежал сюда. Но потом опомнился и сказал, стараясь казаться суровым:

— Мальчишка у меня… Раненый. Ты пригляди за ним, согрей и найди лекаря. И смотри у меня, головой за парня ответишь!

Повариха, все с тем же невозмутимым достоинством во взгляде, подошла и посмотрела на Вуйко, которого вслед за Изоком внес на кухню ратник. Густые собольи брови грозно сошлись над переносицей — и она выхватила Вуйко из неловких рук воина.

— Смотри, как бы тебе головой ответить не пришлось! До чего довели ребенка…

— Да это не мы, — растерялся Изок.

— «Не мы»! — передразнила его девушка. — А я разбираться не буду! Ухвачусь за уши и голову отверну!

Она прижалась щекой к пылающему лбу Вуйко и выбежала из кухни… Ратник с трудом перевел дух:

— Ох, и грозна же!

— Хороша, — вздохнул Изок.

Княжич Бранко скакал на своем белоснежном жеребце сквозь ряды ратников, еще вчера готовых спалить Лес по приказу своего старого князя, а сегодня — радостным ревом приветствовавших князя молодого… Мчавшегося во весь опор к девушке в белом платье и зеленом плаще, ожидавшей его у кромки Великого Леса. Подскакав, княжич осадил коня и, не спешиваясь, взметнул свою возлюбленную в седло, и помчался назад, к войску, и войско взревело еще громче, взлетели в воздух шлемы, приветствуя князя Будинеи и лесную княжну… Да, конечно, они видели, что у девушки — раскосые золотистые глаза и острые уши, а волосы распущены по плечам и отливают на солнце серо-стальным, волчьим цветом.