— Нет, сейчас, когда в воротах толкутся толпы беженцев, торгашей и прибывающих в гарнизон пополнении, сделать это будет нетрудно. Эй, Просперо, помоги-ка миг с этими креплениями. — Киммериец стал снимать доспехи, начав с полированной позолоченной грудной пластины. — Мне понадобятся другие доспехи, лучше им m — офирские. Генерал Оттобранд, посмотрите, не осталось ли нам чего-нибудь подходящего с плеча пленных, тех, что покрепче сложены?

— Что? Ваше величество… — Троцеро отказывался поверить в происходящее. — Вы планируете сами ехать в город?! Но на чем основана ваша уверенность в успехе — на словах этого урода, перебежчика, шпиона короля Балта?.. — Граф резко ткнул пальцем в сторону Делвина, даже не пытаясь сдержать свой гнев: — Как ты можешь доверять ему, Конан?! Откуда мы знаем, что шут не хочет просто-напросто сдать вас в лапы своему бывшему хозяину?

Сбросив с себя кирасу, киммериец положил ее у восточной стены шатра и спокойно ответил:

— Я верю Делвину, ибо он остается здесь, в распоряжении моих верных офицеров. Если я погибну, или выяснится, что он нас обманул, вы сами понимаете, чего будет стоить его жизнь.

Дорога в Ианту заняла два дня и большую часть ночи. Обогнав передовые аквилонские части, миновав дальние Дозоры, шестерка всадников — Конан, Эгилруд и четверо разведчиков — углубилась в земли Офира. По дороге они обгоняли беженцев, тянущихся со своим скарбом в столицу, и старались подальше объезжать патрули и марширующие роты противника. На исходе второго дни, уже в сумерках, огни на стенах и башнях Ианты маячили на горизонте. Вскоре показались и мачтовые огни кораблей, проплывавших мимо города по Красной реке. К счастью, всадники успели въехать в столицу до Выступления комендантского часа. Назвавшись немедийскими ополченцами, отбившимися от своего отряда, они были пропущены начальником караула через ворота; сержант-офирец даже объяснил им дорогу до комендатуры. В обреченном на долгую осаду и штурм городе царила возбужденная, почти праздничная атмосфера. Повсюду шатались пьяные солдаты, жители вышли на площади, чтобы продать хоть за грош свое имущество, а затем спрятать деньги в тайниках или даже закопать их где-нибудь за городскими стенами. Спекулянты придирчиво осматривали товар, отчаянно торгуясь и уже предвкушая будущий навар. За торговлей заинтересованно наблюдали одинокие воры-карманники и целые группы грабителей, тоже предвкушающие легкую добычу. Городская стража и гарнизон были слишком заняты подготовкой к осаде, чтобы обращать внимание на порядок в городе. У посторонних наблюдателей даже возникло сомнение, что скорей погубит Ианту: грабежи ворвавшихся в город вражеских солдат или же собственные мародеры.

Аквилонцы безошибочно выглядели в толпе горожан человека в нужной степени подпития. За кружку эля он, не задавая незнакомцам лишних вопросов, провел их к дворцу герцога Лионарда, стоявшему у самой реки. Здесь пьяница, получив обещанный медяк и, для пущей достоверности, хороший пинок под зад, покинул шестерых всадников, направившись к ближайшему питейному заведению. Через глазок в воротах дворца аквилонцев кто-то долго рассматривал, а затем после долгих препирательств и за небольшое вознаграждение привратник впустил их внутрь. Оказавшись во дворце, Конан и его спутники быстро добились приватной аудиенции у герцога Лионарда.

— Сюда, теперь сюда. Тихо.

Улицы города, по которым Лионард и его слуга вели аквилонцев, были пустынны. К удивлению Конана, на них не было не только нарушителей комендантского часа, но и патрулей. Редкие стражники, стоявшие на некоторых углах, вознаграждались за свою благосклонность к припозднившимся «немедийцам» и сопровождающему их аристократу парой-тройкой мелких монет.