Тэсс говорила с Кликсом своим глубоким сексуальным голосом, совершенно неожиданным в её хрупком теле. Она рассказывала ему про меня, делясь с ним моими самыми глубокими, самыми тёмными секретами — бесконечная процессия унижений, поражений и позора. Она рассказала о моём увлечении кузиной Хизер и об отвратительной сцене, которую она устроила мне на глазах у всех, когда и напился на свадьбе её брата Дугала и начал к ней приставать. Рассказала о том, как меня в возрасте тридцати четырёх лет поймали на выходе из магазина с дебильным порножурналом, который я просто не смог заставить себя показать на кассе. Рассказала о той ночи, когда меня избил грабитель на Аллее Философов позади музея, а найдя в моём бумажнике фотографию матери, заставил меня её съесть.

Кликс внимательно слушал всё, что ему рассказывала Тэсс, вещи настолько скрываемые, настолько личные, настолько приватные, что доктор Шрёдер позволил бы выдрать ему все зубы, лишь бы услышать их от меня, лежащего на его виниловой кушетке. Кликс слушал секреты, которые были мои и только мои и которые я собирался унести в могилу. Он знал теперь все закоулки моей души. Мысль о том, что он будет жить, зная обо мне такое, имея надо мной такую власть, была невыносимой…

Би-и-и-п!

Кликс гладил волосы Тэсс, его толстые пальцы нежно касались рыжих прядей тем же манером, как это делали когда-то мои, всё ещё тоскующие по её волосам каждый раз, как я её вижу. Мне показалось было, что он собирается посмеяться тому, что она ему рассказала, но то, что он сделал, было гораздо хуже и уязвило меня, как зубы троодона.

— Ну, ну, ладно, — сказал он своим слишком приятным баритоном, который так удачно дополнял её гортанную сексапильность. — Не беспокойся, барашек отбивной, — барашек! — его больше нет.

Би-и-и-п!

Внезапно моё бесплотное существо начало конденсироваться в материальное тело. Правой рукой я пробил оконное стекло; осколки изрезали кожу на костяшках в клочья, как тёрка — сыр. Я убью его…

Би-и-и-п!

— А? — Я потянулся к часам и сонно перебирал кнопки, пока не нашёл ту, которая отключает будильник. — Кликс? — Ответа не было. Наверное, будильник его не разбудил. Возможно, он ещё был под действием снотворной пилюли. Возможно, сам я тоже, потому что мне на мгновение померещились жёлтые глаза размером с бильярдный шар, пялящиеся на меня из темноты. Я скатился с кушетки, ощупью нашёл дверь номер один и неловко взобрался по лестнице в инструментальный купол. Я закрыл объектив колпачком и убрал резиновое кольцо, блокировавшее затвор. Крошечный купол странно искажал звуки, и мне показалось, что я услышал, как внизу хлопнула внешняя дверь и защёлкнулся замок.

Я, спотыкаясь, сбежал по лестнице вниз и вошёл в жилой модуль.

— Брэнди?

Моё сердце подпрыгнуло.

— Кликс?

— Ага.

— Мой будильник тебя разбудил?

— Не знаю. Но я не могу спать.

Я на мгновение задумался. Вероятно, я мог бы сейчас заснуть довольно легко — это снотворное было довольно мощным. Однако…

— Хочешь кофе? — спросил я, наконец.

— Ага. Только без кофеина.

— Не возражаешь, если я включу свет?

— Нет.

Я нашарил выключатель, и вспыхнул верхний свет. Его яркость резала глаза. Я прикрыл их рукой и посмотрел на Кликса. Он поочерёдно щурился то правым, то левым глазом.

— Так что решим с хетами? — спросил он.