|
Теперь она видела ее, но лучше бы… лучше бы она никогда этого не видела. Ева лежала на боку, смотрела на Марусю безумными остекленевшими глазами и тянула к ней руки. При этом все ее тело то сжималось, то выпрямлялось, то выгибалось дугой. Она дрожала, тряслась, билась в конвульсиях… Маруся не выдержала и разрыдалась. Совсем как маленькая. Она дернулась на встречу, желая обнять и тут же отшатываясь обратно, словно от монстра. Но ведь это мама! Эмоции пересилили разум и она подползла поближе. Обхватила руками и прижалась как можно крепче. – Мамочка… Мамочка, ну что с тобой… – Иди вниз. – Я не брошу тебя. – Ты должна спасти. – Я никуда отсюда не уйду! – в отчаянии закричала Маруся. – Я не могу так больше. Не умирай. Пожалуйста… – Ты не понимаешь… – Не понимаю. Ева сделала глубокий вдох и ее тело резко выпрямилось, словно окоченело. – Все… я все… спаси… – Я сейчас… я сейчас… Маруся схватила маму за плечи и попыталась сконцентрироваться. Нужно было как то запустить механизм… тот волшебный механизм с голубым светом и нитями. Как в прошлый раз. Ну же… Как это сделать? Как его включить? Ничего не происходило. Маруся видела мамино тело, но оно было не таким, как у Ольги. Оно было твердым, словно непроницаемым для Маруси. В него не проходил свет и нити, едва едва закручиваясь от ладоней, тут же возвращались обратно, причиняя сильнейшую боль, словно они впивались в саму Марусю и сверлили ее насквозь. – Мааам… Мам, держись. Пожалуйста. Мам… я… я не знаю, что сделать. Скажи мне. Ты ведь знаешь? Слезы лились снаружи и внутри… Маруся просто захлебывалась от них. Ей так хотелось спасти маму, так хотелось сделать что нибудь, хоть что нибудь. Сейчас она, не задумываясь, пожертвовала бы всем ради чуда. – Учитель… – еле слышно прошептала Ева. – Внизу. Он самое важное… Маруся постаралась не плакать, чтобы услышать мамины слова, но чем сильнее она сдерживалась, тем громче были всхлипывания. – Учитель? – громко переспросила она. – Если ты спасешь его, он спасет нас. – Он в лаборатории? – Спаси его. Маруся, не мигая, смотрела на маму и не знала, что дальше делать. Мозг разрывался на части. Было невозможно оставить ее здесь, невозможно оставить Ольгу, невозможно не выполнить просьбу и не спасти какого то там Учителя. Но как спасать? И что делать первым? Хотелось успокоиться и подумать, но успокоиться не получалось, да и думать было некогда. Скоро зрение изменится и Маруся снова погрузится в темноту. А значит, действовать надо максимально быстро и, получается, что лучше не думая. Маруся вскочила на ноги и побежала к Ольге. Сначала к Ольге, чтобы посмотреть, как она, чтобы поговорить, объяснить, дать понять, что ее не бросили. Если все сделать правильно, это займет несколько минут… а что потом? Не думать. Главное сейчас не думать. Иначе, пока ноги несут в одну сторону, голова сопротивляется и зовет в другую. И напоминает мамины же слова, которые она говорила Эему, что нужно уметь расставлять приоритеты. Что очень правильно спасти больную девочку, но если на кону все, вообще все… Если ты можешь попробовать спасти всех, нельзя терять драгоценные минуты на кого то одного, пусть даже это и больной испуганный ребенок. «Но я же обещала!» – Маруся услышала собственный голос в голове, будто она оправдывалась, будто объяснялась сама с собой и пыталась договориться. Зрение становилось все хуже и хуже. Когда Маруся вбежала на этаж, в коридоре которого она оставила Ольгу, очертания стен стали еле различимы. Вот она, все так же лежит на полу, только свернулась, поджала ноги и обняла себя руками, словно пытаясь согреться. |
