|
Пока – безрезультатно. Пилот борта К-17 Никита Громов отчаянно хотел спать. Поиски «Земли-2» продолжались уже пятьдесят шесть часов, и за все это время он спал не больше четырех часов, да и то в два приема. Но пилотов на «России» было столько же, сколько и вертолетов, то есть четверо. Время, потраченное на сон, автоматически уменьшало шансы обнаружить людей, пропавших в арктической пустыне, – во всяком случае, живыми. А царивший на восемьдесят пятой широте полярный день делал бессмысленным само понятие «ночь». Поэтому Никита, как и трое остальных пилотов, накачивался крепчайшим кофе и энергетиками и глотал бемитил. Когда Громов увидел темное пятно в углу кабины, то понял, что со стимуляторами он переборщил. Пятно имело форму овала и ритмично пульсировало. – Ну, нет, – сказал Громов. – Тебя здесь нет, ясно? – Семнадцатый, – немедленно раздалось в наушниках, – ты с кем там разговариваешь? Сегодня поиски координировал полковник Бортников, страшный зануда и невероятно мнительный тип. – Ни с кем, – буркнул Громов, отчаянно моргая. Пятно расплылось и исчезло. – Точно? – подозрительно переспросили его. – Ну-ка, доложи обстановку, майор. – Докладываю. Веду поиск в квадрате С-6. Видимость нормальная. Никаких признаков станции не наблюдаю. – Ладно, – смилостивился полковник. – Продолжай поиск, семнадцатый. И чтобы больше мне посторонних реплик в эфире не было. Никита Громов ответил ему мысленно, но очень выразительно. Бортников, в отличие от него, прекрасно высыпался – его-то регулярно подменяли. За пультом сидеть и отдавать распоряжения в микрофон каждый может. Не то что управлять сложнейшей машиной, такой как К-17… В этот момент Громов увидел. Впереди, почти точно по курсу вертолета, темнел на белом снегу какой-то предмет. Приличных размеров – метров десять в диаметре. Но все же недостаточно большой, чтобы быть станцией «Земля-2». Он был овальной формы и слегка пульсировал. – Черт, – прошептал Громов (чтобы не услышал зануда Бортников). – Опять двадцать пять, за рыбу деньги… Что означала эта присказка, он понятия не имел, но это было любимое выражение его деда, тоже летчика, прошедшего Великую войну и сбившего двадцать семь немецких самолетов. Он потер глаза тыльной стороной ладони. Темный овал никуда не делся и даже не перестал пульсировать. Теперь майор четко видел, что это палатка, трепещущая на арктическом ветру. Рядом с палаткой стоял человек и изо всех сил махал руками. «Надеюсь, это не глюк», – подумал Громов, снижаясь. К-17 был маленьким юрким разведчиком, не предназначенным для спасательных операций, но, судя по показаниям приборов, до ледокола было восемнадцать морских миль – «Россия» преодолеет это расстояние за два часа. Громов надеялся, что те, кого он нашел, продержатся это время. Сейчас он скинет на лед контейнер с аварийным запасом продуктов, лекарствами и радиомаячком и передаст координаты палатки Бортникову. А потом можно будет наконец выспаться… Человек у палатки нетерпеливо подпрыгивал, как будто хотел дотянуться до снижавшегося вертолета. «Странно, – подумал Громов, – почему он один?» Но тут полог палатки откинули в сторону, и Никита увидел еще двоих – в странной черной форме и шлемах, какие он видел в старых фильмах про войну, – в таком шлеме, наверное, летал на своем «Яке» дед. – «Россия», – сказал Громов в микрофон, – я семнадцатый, наблюдаю внизу что-то странное. «Сейчас Бортников разорется, – подумал он. – А как по-другому? Вижу трех мужиков в не нашей форме? И какую-то железную хрень, похожую на полевую кухню, с длинной трубой? Елки зеленые, да это ведь не мужики!» И точно – внизу, у палатки, стояли девки. |
