— За кого ты меня принимаешь? — спросила она. — Не отрицаю, он пытался вытянуть у меня что-нибудь о письмах. Но я сказала, что это совершенно не его дело. — Она хихикнула. — Он меня отлично понял.

— Ты в этом уверена?

Флоренс чуть было не рассмеялась. Как бы Эвелин взбесилась, если бы узнала, что проговорилась. Она считала себя умнее других, тогда как на самом деле Норман оказался умнее их обеих.

— Ладно, лучше скажи, где ты находишься? — не утерпела Эвелин. — Кстати, я считаю, что столь окончательный разрыв — отличная идея. Пока ты оставалась здесь, он не оставил бы тебя в покое. Полагаю, Джудит Боулдер была в курсе дела? Неплохо вы с ней отдохнули! Надо было мне догадаться, вряд ли ее муж был бы столь уступчив, подозревай он, что вы просто поехали отдыхать.

— Вечно ты чего-нибудь выдумываешь, — запротестовала Флоренс, несколько рассердившись. Эвелин всегда умела выводить ее из себя. — Джудит просто… помогла мне перевезти вещи. Их пикап гораздо вместительней моей машины.

— Понятно. — Эвелин предпочла не комментировать ответ сестры. — Значит, ты обдумала все это заранее?

— Понимаешь, просто настало время переменить жизнь, — согласилась Флоренс, не желая слишком глубоко вдаваться в мотивы своего отъезда. — После смерти матери и всего прочего захотелось начать сначала.

— К тому же, полагаю, эти письма тоже способствовали твоим настроениям, — прочувствовала Эвелин. — Не понимаю, зачем только мать их хранила. Уверена, что отец ничего о них не знал, он воспринял бы это как оскорбление.

— Но я имела право знать, — не отступала Флоренс, твердо решив не поступаться принципами. — Он не имел права скрывать правду от меня. Во всяком случае тогда, когда я стала достаточно взрослой, чтобы понять.

— Понять что? — Тон Эвелин стал неожиданно жестким. — Флоренс, он прекрасно знал, насколько ты эмоциональна и сентиментальна, и, полагаю, сомневался в твоей способности оценить его вполне разумные и рациональные действия.

— Что ж, признаю, в этом он мог быть прав, — тяжело вздохнула Флоренс. — Но трудно понять, как он мог просто вычеркнуть брата из своей жизни.

— Ничего, когда-нибудь поймешь. — Эвелин, очевидно решив, что тема не стоит того, чтобы спорить по ее поводу, вновь вернулась к главной, по ее мнению, причине. — Так где ты все-таки находишься? Можешь себе представить, как трудно убедить Грейс в том, что тетя Флоренс не ушла на небо, как бабушка.

— Извини меня. — Флоренс искренне любила свою племянницу. — Я не подумала, что она может воспринять это таким образом.

— Ясное дело, не подумала, — сухо заметила сестра. — Но не обращай внимания, давай свой адрес.

Флоренс помедлила.

— Я живу в Блумзбелле, — наконец нехотя произнесла она.

— В Блумзбелле? — изумленно воскликнула Эвелин. — У дяди Гордона?

Дядя Гордон! Флоренс удивила фамильярная интонация, с которой это имя слетело с языка сестры. Сама она до сих пор не может привыкнуть к мысли о том, что он был братом ее приемного отца, не говоря уже о том…

— Нечто вроде этого… — промямлила Флоренс. — Рэмфорды живут в Пейнтон-Хаусе. — Ей вспомнился рассказ Нормана. — Ты ведь запомнила этот адрес?

— В общем… да. — Голос сестры по-прежнему звучал несколько раздраженно. — Так что, ты с ним уже встречалась?

— Пока нет…

— Но собираешься, не так ли? — нетерпеливо перебила ее Эвелин.