|
Я верю в легенду. Я верю, что Ты родился. Я верю, что Ты умер за нас. Я верю, что Ты Бог. Научи меня любить. Пускай мне будет плохо, это ничего. Я не могу, чтобы им было плохо. Сделай так, чтобы мне было хуже и хуже, а им — лучше! Господи, дорогой, Ты не можешь сойти с креста, чтобы я была на кресте вместо Тебя? Если бы я страдала, как Ты, я бы, как Ты, и помогала. 4 февраля 1946. Генри не пошел на работу — не знаю почему. Он повел меня в кафе и в Национальную галерею, мы пообедали дома, а потом пошли в театр. Он — как отец, который взял ребенка из школы. Но ребенок-то он. 5 февраля 1946. Генри думает поехать весной за границу, только не знает куда, на Луару или в Германию, он там может сделать доклад о том, как вели себя немцы во время бомбежек. Хоть бы весна не пришла! Как бы я этого хотела! Ну, вот опять — «хочу», «не хочу»... Если б я любила Тебя, я бы сумела любить Генри. Ты же стал человеком — и Генри с его близорукостью, и Ричардом с пятнами, не только Морисом. Если бы я любила прокаженных, я ведь сумела бы любить скучных, правда? Да что там, я бы убежала от прокаженного, окажись он здесь, как я бегу от Генри! Все мне надо событий. Я возомнила, что выдержу боль от гвоздей, а не могу выдержать одни сутки карт и справочников! Господи, дорогой, я ни на что не гожусь. Я такая же потаскуха и врунья, как раньше. Убери Ты меня с дороги! 6 февраля 1946. Сегодня было очень плохо у Ричарда. Он говорил мне о том, как противоречат друг другу разные конфессии, а я старалась слушать, но не сумела, и он это заметил. Он вдруг спросил: — Зачем вы сюда ходите? А я не подумала и сказала: — Чтобы видеть вас. — Я думал, вы ходите учиться,сказал он. И я объяснила, что это я и имела в виду. Я знала, что он не верит мне, и боялась, что он обидится, рассердится, но он совсем не рассердился. Он встал с кресла и сел рядом на диван, чистой щекой ко мне. Он сказал: — Мне очень важно, что вы приходите. И тут я поняла, что сейчас он будет за мной ухаживать. Он взял мою руку и спросил: — Я вам не нравлюсь? — Конечно, нравитесь,сказала я.А то бы я тут не была. — Вы не выйдете за меня замуж? — спросил он, из гордости — так, словно спрашивал, не выпью ли я чаю. — Генри обидится,сказала я, стараясь обратить это в шутку. Он спросил: — Вы ни за что от него не уйдете? А я сердито подумала: «Если я из-за Мориса не ушла, какого черта уходить из-за вас?» — Я за ним замужем. — Для нас с вами это ничего не значит. — О нет, значит! — сказала я.Я верю в Бога,надо же когда-нибудь сказать.Это вы меня научили. Вы с Морисом. — Я не понял. — Вы всегда говорили, что священники отняли у вас веру. Бывает и наоборот. Он посмотрел на свои руки и сказал: — Мне все равно, во что вы верите. Верьте во что хотите. Я вас люблю, Сара. — Очень жаль,сказала я. — Я люблю вас сильнее, чем ненавижу веру. Если бы у нас были дети, я бы разрешил вам их портить. — Ну, зачем вы! — Я не богат. Больше мне нечем вас подкупить. — Я люблю другого, Ричард. — Не так уж вы его любите, если связаны этим дурацким обетом. — Я все делала, чтоб его нарушить,сказала я.Ничего не выходит. — Вы думаете, я дурак? — спросил он. — Что вы, почему? — Потому что жду, чтобы вы полюбили такого,он повернулся ко мне больной щекой. |
